– Открою вам небольшой секрет. У нас есть кое-что на одного из местных лидеров «преступного сообщества», как теперь официально именуются криминальные структуры. Вы его, конечно, знаете: это мандариновый король Ахмед. В паре с одним высокопоставленным чиновником из губернской администрации, который через сеть его торговых точек реализовывал продукты питания – они поступали за счет федерального бюджета, – этот типчик наворовал несколько миллионов рублей. Имеем мы право взять его за вымя в интересах дела? Он сейчас готов арендовать для вас самолет и спецрейсом отправить хоть в Папуа Новую Гвинею. Почему бы нам не воспользоваться его любезным предложением?

– Ответ мы должны дать сегодня, – напомнил Игнатий.

– Ничего не случится, если вы придете на сутки позже. Это будет выглядеть правдоподобнее. Встретимся здесь же, в «Бистро», послезавтра утром...

В назначенный час мы вошли под своды китайского ресторана и в ожидании директора скромно уселись за свободный столик в дальнем углу – подальше от любопытных глаз и лишних ушей. Обслуживающий персонал держался с нами подчеркнуто вежливо, хотя и несколько нервозно. Немногочисленные посетители, – кажется, это была какая-то вьетнамская делегация и несколько туристов-поляков – не обращали на нас никакого внимания.

Наконец из-за перегородки (ее на удивление быстро восстановили) показалось излучающее радушие лицо хозяина заведения. Су Кин Вон сделал нам знак следовать за ним. Мы прошли в маленький уютный зальчик, очевидно, предназначенный для почетных гостей и кулуарных встреч. Оформлен он был несравненно богаче и затейливее, чем «общепит»: пагоды на берестяной коре, лебеди и цветы из перьев, пейзажи из перламутра и большая надпись из золотых иероглифов на стене. Мы поинтересовались, что она означает. После достаточно путаного перевода нам удалось выяснить ее приблизительное содержание: «Настал день, когда Мастер приказал им спуститься в долины и растаять среди других...» Скульптурная декорировка «крылатый фарфор» и стол, инкрустированный дымчатыми топазами, дополняли интерьер.

– Вы плиняли мое пледлозение? – улыбчиво поинтересовался директор.

– Да. Мне нелегко было уговорить моего друга. Но теперь он согласен, – сказал я. – Извините, что мы опоздали, – время на размышление, отведенное нам, истекло еще вчера...

– Нисего стласного, – успокоил меня Су Кин Вон. – Все холосо.

Он принял таинственный вид. Мы переглянулись. По-богатырски статная фигура Игнатия, непомерно большая для этого камерного помещеньица, внушала спокойствие и уверенность. Никто не проронил ни слова.

Уже знакомый нам официант внес несколько блюд и среди них ароматницу с каким-то благовонием. Прежде чем перейти к сути дела, нас решили как следует попотчевать. Однако не следовало забывать, что восточное гостеприимство подчас неотделимо от восточного коварства. Мы не притронулись к угощениям и, не теряя драгоценного времени, попросили хозяина заведения прямо перейти к делу.

– Вы толопитесь?

– Нас ждут.

– Кто?

– Правильнее было бы сказать не кто, а что. Великие дела, – нашелся Игнатий.

Видя нашу непреклонность, Су Кин Вон сбросил маску загадочности и властно приказал одному из официантов принести то, что по праву принадлежит нам. В ожидании выполнения своего распоряжения он непрестанно щурился и заискивающе предлагал что-нибудь отведать. Мы под различными благовидными предлогами уклонялись от этой чести: у Игнатия неожиданно разыгралась язва желудка, я очищал организм от шлаков воздержанием от пищи. Директор ресторана не стал настаивать: приняв из рук обслуги какой-то свиток и две бархатные коробочки, он протянул их нам.

– Это калта и плопуск.

Я открыл коробочку и увидел нэцке, маленькую статуэтку, изображавшую толстого, плотоядно улыбавшегося китайца с округлым животом. Оказалось, это божество довольствия и счастья Милэфо. Именно оно служило пропуском в буддийский храм; человек, не предъявивший нэцкэ, не мог быть допущен к боям без правил. Свиток, естественно, был подробной картой Бирмы и Тибета, согласуясь с которой мы должны были попасть в конечный пункт нашего путешествия.

– Зелаю успеха. Больсе я вам не нузен, – сказал директор и замер перед нами в почтительном поклоне.

– Как ты думаешь, много он на нас заработал? – спросил я Игнатия, когда мы вышли из ресторана в темень октябрьского, пронизанного холодными ветрами вечера.

– Все зависит от ставок и процента комиссионных. Но я почти уверен: через пару месяцев в нашем городе откроется еще одна китайская забегаловка.

Как нам и было рекомендовано, все выездные документы для поездки в Непал мы оформили через турфирму «Кредо Сервис Тур». На все про все, включая выдачу загранпоспортов, ушло не больше недели; все-таки содействие компетентных органов дает определенные преимущества тем, кто может на него рассчитывать, и заметно ускоряет кругооборот людей, услуг и денег в природе. Не скрою, я проникся уважением к «бойцам невидимого фронта» в лице Олега и ему подобных немногословных людей, честно выполняющих свой долг, несмотря ни на какие политические измы и экономические передряги, будоражащие нашу страну. Собственно, к поездке я подготовиться не успел – даже не заглянул в энциклопедический словарь, чтобы узнать, куда нас несет нелегкая. О Непале мне было известно лишь две вещи: во-первых, именно на территории этого государства в его нынешних границах в ночь неполной луны в год 623 до нашей эры родился принц Сидд Хартха, более известный под именем Будда. Во-вторых, я где-то слышал (наверное, на каком-нибудь офицерском застолье), что гражданами Непала могут считаться только дети, сделанные не палкой и не пальцем. Все.