И все же иногда Азур удавалось поговорить и с более интересной, по ее разумению, собеседницей — с Золотым Пером, загадочной женщиной, намного раньше самой Азур порвавшей с ахарами. Впрочем, разговоры эти носили характер односторонности: Золотое Перо рассказывала, а Азур внимательно слушала, порой от удивления открыв рот, в особенности когда речь шла о пророчестве или о верованиях и укладе жизни аваров. Но как ни увлекательны были эти рассказы, Азур больше интересовала сама Золотое Перо, о прошлом которой она почти ничего не знала, хотя и встречалась с ней раньше по несколько раз в году.

Но Золотое Перо предпочитала не рассказывать о себе, и когда на десятый день путешествия путники, разбив лагерь, устроились у костра, Азур посчитала, что и на этот раз не узнает ничего нового из прежней жизни загадочной женщины, которая на вопрос о причине, побудившей ее порвать с соплеменниками, ответила, чуть нахмурившись, что то дела далекого прошлого, о котором не хочется вспоминать.

— Я лучше расскажу тебе подробнее об аварах и икарийцах, — предложила Золотое Перо. — Если ты останешься в клане, тебе придется сталкиваться не только с аварами. Уже на праздник Йул ты увидишь икарийцев.

Закончив рассказ, во время которого Азур не раз всплескивала руками от удивления, Золотое Перо сказала:

— Мне нравятся оба народа — и авары, и икарийцы. Поначалу я проводила время с аварами лишь для того, чтобы познакомиться с их образом жизни, но скоро сообразила, что могу им помочь, сопровождая их одаренных детей к Папоротниковым горам. Авары не отказались от моей помощи, и с тех пор несколько месяцев в году я провожу вместе с ними.

— И ты всегда кочуешь с кланом Тенистого Дерева?

— Только в последние три года. Раньше я жила в других кланах.

— А у кого ты живешь, когда возвращаешься к икарийцам?

— Как у кого? Я живу со своей семьей.

— У тебя есть семья? — удивилась Азур.

— Муж и дочь, — ответила Золотое Перо и тронула девушку за рукав. — Ты слышишь пение птицы?

Азур прислушалась. Откуда-то сверху лилось нежное мелодичное пение.

— Это юла, лесной жаворонок, — пояснила Золотое Перо, — по мне, лучшая певчая птица в Аваринхейме. В честь нее я назвала свою дочь Юлой.

— Какое хорошее имя, — похвалила Азур. — А у тебя есть еще дети?

— У меня было два сына, — ответила Золотое Перо, помрачнев. — Увы, я потеряла обоих, — она встала и, не расслышав извинения девушки, направилась к Флит, чтобы помочь ей готовить ужин.

Азур тяжко вздохнула: потерять двух сыновей — подлинная трагедия.

За ужином разговор зашел о Боевом Топоре. Разговор завел Раум, который почти поправился и даже порывался в последние дни идти сам, но Барсарб была непреклонна, и раненого, несмотря на его протесты, по-прежнему несли на носилках.

— А что ты знаешь о Боевом Топоре? — спросил Раум, обратившись к Азур, после того как снова выразил удивление по поводу неожиданного поступка командира воинов Сенешаля, отпустившего на свободу, казалось бы, своих злейших врагов.

— Я о нем почти ничего не знаю, — ответила девушка. — Он появился вместе с топороносцами в Смиртоне, когда ты и Шира уже сидели в тюрьме. Раньше я его никогда не видела.

— А о его прошлом ты что-нибудь слышала?

— Знаю лишь, что он незаконнорожденный, — сказала Азур, отхлебнув чаю из кружки. — В свое время, по словам Хагена, появление на свет Аксиса привело к большому скандалу в великосветских кругах.

— Кто же его родители? — спросила Барсарб, повертывая к огню другой стороной сушившиеся листья восковницы, из которых она изготавливала лекарство от сердечной болезни. Этим лекарством шаман собиралась вылечить знакомую женщину из клана Выносливых Пешеходов.

— Его отец неизвестен, а мать — Ривка, сестра Приама, — сообщила Азур.

Ее слова покрыл глухой крик. Золотое Перо! Все взоры обратились на внезапно побледневшую женщину. Казалось, она вот-вот лишится сознания.

— Что ты сказала? — прошептала Золотое Перо обескровленными губами. — Повтори, что ты сказала, Азур.

Девушка недоуменно посмотрела на Раума, затем на Барсарб, но те застыли в не меньшем недоумении. Лишь Иза попыталась что-то сделать, но Золотое Перо едва ли заметила, что ее погладили по руке.

— Что ты сказала, Азур? — повторила она.

— Я сказала, что отец Аксиса неизвестен, а его мать — Ривка, сестра Приама. Почему это так взволновало тебя?