Берн отошел от окна.

– Ага. В таком случае вы рассчитываете на материальное вознаграждение? На возможность шантажа? Мне жаль вас разочаровывать, но в Лондоне буквально каждый знает о моей благородной родословной.

– И моей. – Дрейкер дотронулся пальцем до едва заметного шрама на подбородке. Его настоящий отец также не был женат на его матери. К счастью для Дрейкера, на ней женился другой мужчина, сделав его тем самым законнорожденным ребенком. – Вы затеяли сейчас совершенно никчемное дело. И если вы позволите…

– Похоже, грозный Дрейкер на поверку оказывается трусом, – оборвал его Алек. – Он боится провести несколько минут наедине с двумя единокровными братьями.

Дрейкер взорвался:

– А ну-ка, вы, черт бы вас побрал… – Он вдруг осекся, а затем прищурился и продолжил: – Как это понять – «с двумя единокровными братьями»?

– Несмотря на свою легитимность, я такой же внебрачный ребенок, как и вы оба. И что особенно важно, у нас один и тот же отец. – Чуть дрожащей рукой Алек поднял наполненный бокал. – Поздравляю вас, джентльмены. Вы обрели еще одного единокровного брата. И за принца Уэльского, произведшего на свет еще одного незаконнорожденного сына.

Алек выпил содержимое бокала, и в комнате воцарилась тишина – такая же густая, как лондонский туман. Некоторое время все трое молча смотрели друг на друга.

Наконец Дрейкер подошел к столу с таким грозным видом, что мог бы соперничать с рычащими львами, вырезанными на ножках стола.

– Это какая-то глупая шутка, Айверсли? В нашей семье никаких скандальных слухов на этот счет не было!

– Возможно, об этом никто не знал, – вступил в разговор Берн. – Но я склонен ему поверить.

Дрейкер повернул голову в сторону Берна:

– Почему?

– А зачем бы новоиспеченному графу распространять на эту тему ложь?

Алек облегченно вздохнул.

– Садитесь, джентльмены. Налейте себе бренди и выслушайте меня. Уверен, вы не пожалеете об этом.

Берн снисходительно пожал плечами:

– Очень хорошо. Я готов выпить чего-нибудь крепкого.

Он щедро плеснул себе бренди в бокал, опустился в кресло и выпил все до дна. Поколебавшись секунду, Дрейкер последовал его примеру.

Пока что все шло неплохо. Алек сел на свое место и вновь наполнил бокал. Мужчины молча разглядывали друг друга, пытаясь отыскать сходство.

Трудно было поверить, что они братья. Широкогрудый и мускулистый Дрейкер унаследовал крепкое телосложение Ганноверов, но без излишней полноты их родителя. Нестриженые каштановые волосы, косматая борода и костюм из тусклой фланели выдавали в нем человека, который сторонится общества и игнорирует общепринятые в нем правила.

Сидевший рядом Берн, похоже, явился сюда прямо из клуба преуспевающих джентльменов. Едва ли Алек мог позволить себе такой же белый шелковый жилет и черные бриджи из флорентина; впрочем, если не считать рубиновой булавки в галстуке, наряд Берна не выглядел броским.

Остроумие, умение хорошо играть в карты снискали ему известность в самых широких кругах. Его знали все, начиная от герцога Девоншира и заканчивая самым скромным официантом в клубе «Уайте».

– Такое признание объясняет некий странный слушок о вас. – Берн провел пальцем по ободку бокала. – Говорят, отец отправил вас в большое путешествие и вы там жили в свое удовольствие десять лет, даже после того, как похоронили мать.

Алек подавил в себе приступ гнева. Нуда, его «отец» наговорил о нем немало лжи. Этот старый черт и не мог рассказать людям правду.

– Однако вот что странно, – продолжил Берн. – Никто ни разу не рассказывал, что видел, как вы развлекались за границей. И я однажды встретил вашего… гм… отца, который, судя по всему, не относится к числу людей, способных долго терпеть невыполнение долга со стороны наследника. Не говоря уже о такой докуке, как война.

Алек допил бренди. Ему меньше всего хотелось рассказывать о подробностях своей жизни этим единокровным братьям, которых он едва знал, однако у него не было выбора.

– Когда я покинул Англию, войны не было. Мой отъезд совпал с периодом кратковременного Амьенского мира.

– И куда конкретно вы отправились? – грубовато спросил Дрейкер.

– В Португалию. Старый граф пожелал, чтоб я немного пожил у его сестры. – Ее португальский муж верил в эффективность строгих наказаний своенравного английского мальчишки. – Я провел там лишь несколько лет и ни тогда, ни позже не мог вернуться домой – отец запретил мне появляться в имении и общаться с матерью… – Алек почувствовал во рту привкус горечи. – Сообщение о ее смерти пришло лишь спустя несколько недель после похорон.