Он и без того уделял ей много внимания.

Она невольно улыбнулась, с восторгом вспомнив, как он направился прямо к ее столу. А потом вернулся еще раз, только вместе с Люси Эйкен. Как он принес ей тарелку с куропаткой. И как держал ее за руку.

Сколько раз она наблюдала флиртующих мужчин и женщин! Но никогда не сознавала, как это приятно: встретиться глазами с мужчиной через всю комнату и понять, что он желает тебя. Особенно если этот мужчина — первый лондонский джентльмен, появившийся в Уилтшире за целый год с тех пор, как лорд Фаслбиндер прожил здесь месяц и соблазнил горничную миссис Пидкок. По мнению Генриетты, Фаслбиндер был чересчур толст и не слишком привлекателен. Но Дарби затмил всех местных джентльменов.

Сама миссис Пидкок подплыла к ней на вечеринке и спросила пронзительным шепотом:

— О чем это мистер Дарби говорил с вами, леди Генриетта? На вашем месте я не слишком доверялась бы обещаниям лондонского охотника за состояниями. Потому что он таков и есть.

По-видимому, миссис Пидкок хотела таким образом ненавязчиво напомнить, что Дарби не знал о ее увечье, иначе не стал бы тратить время на ухаживания.

Генриетта погладила ее по руке и под строжайшим секретом поведала, что, по ее мнению, мистер Дарби сражен Люси Эйкен.

Но сама то и дело улыбалась, вспоминая, как Дарби посчитал ее достойной кандидаткой на роль жены. Иначе к чему все эти комплименты? К чему проводить время за ее столиком? К чему все эти разговоры о ее волосах, симметрии, красоте? К чему держать ее за руку? Смотреть с ленивой, беспечной улыбкой, словно воображая…

На мгновение Генриетта ощутила удушливую волну отчаяния, так часто терзавшего ее в ранней молодости, и безумное желание быть как все. Как другие девушки. Иметь возможность выйти замуж и рожать детей, не платя за это жизнью. Но она давно овладела искусством гнать от себя подобные мысли, что сделала и сейчас. Нет причин горевать. Главное — она встретила поистине привлекательного мужчину, не знавшего о ее увечье и решившего поухаживать за ней! Поскольку она всю жизнь провела в Лимпли-Стоук, где каждому было известно о ее печальных обстоятельствах, впечатления были совершенно новыми и довольно приятными. Кроме того, новые впечатления всегда идут на пользу.

Генриетта подошла к окну, но ухоженные газоны Холкем-Хауса были скрыты тьмой. Какое счастье выпадет той, за кем вздумает ухаживать Дарби! У него чудесные глаза. Такие выразительные… он даже пытался сказать ей что-то этими глазами, хотя она, разумеется, не поверила в подобный вздор. Если бы он действительно ухаживал за ней…

Ее подруги часто получали любовные письма, в основном от поклонников, с формальным предложением руки и сердца. Письмо, написанное мистером Дарби, было бы куда изысканнее и поэтичнее, чем неуклюжие послания уилтширских джентльменов. Его письмо было бы нежным и страстным, и…

Нет. Он чересчур красив и привык, что женщины из кожи вон лезут, добиваясь его внимания. Его любовное письмо было бы надменным, властным… и ожидающим.

Только он вовсе не смотрел на нее так, словно ожидал, что она станет его женой. Скорее считал, что нашел нечто восхитительное: в ней, ее губах, ее подбородке, или… нет, она даже не смеет признаться в этом себе. Но от такого взгляда женщин бросает в жар.

Не те чувства, которые она, леди Генриетта Маклеллан, когда-либо испытывала. До сегодняшнего вечера.

Но, не говоря уже о чувствах, Дарби написал бы письмо, заставившее женщину ощутить себя желанной. Красивой, пусть на самом деле она хромала. Единственной, хотя она не могла иметь детей.

Его ленивая улыбка лучше всяких слов говорила женщине, что он считает ее прекрасной.

При одной мысли об этом Генриетту пробрал озноб.

Она шагнула к письменному столу и села. В голове сами собой стали складываться строчки письма.

«Дражайшая Генриетта», — написала она, после чего остановилась и прикусила кончик пера. Судя по тому, что она читала в романах, авторы любовных писем широко пользовались стихами известных поэтов.

«Сравнить тебя с весенним днем?..»

Не то чтобы Шекспир был ее любимым поэтом. Генриетта питала тайную страсть к Джону Донну. Кроме того, Дарби слишком тщеславен, чтобы воспринять самоуничижительную манеру Шекспира. Ему в голову не придет, что возлюбленная может посчитать его чересчур старым или недостаточно красивым.

Поэтому она скомкала бумагу и швырнула на пол.

Дарби написал бы письмо только в том случае, если бы был вынужден расстаться с любимой женщиной. Иначе просто поцеловал бы ее.

Она взяла чистый лист бумаги, вспоминая строки любимого стихотворения Джона Донна:

Мечтательно вздохнув, она опустила перо в чернильницу. Пора переходить от слов Донна к собственным. Вернее, к словам Дарби.

Никогда мне не найти ту, которую бы я обожал так же сильно, как тебя. Хотя судьба жестоко нас разлучила, в сердце своем я навеки сохраню память о тебе. Я бы отказался от звезд и луны, лишь бы провести одну ночь в твоих объятиях…