Серена встала, прошлась по комнате и остановилась возле стенного шкафа. Сейчас она примет душ, ляжет в постель и забудет про Дэйна, Гидеона и весь этот клубок, который ей предстоит распутать, прежде чем она сможет вернуться к своей прежней — спокойной и размеренной — жизни.

Она сняла с вешалки свой серый шелковый халат, хотела было закрыть дверцу и вдруг замерла как вкопанная. Не может быть! Серена вытащила из глубины шкафа ту самую белую атласную ночную рубашку, которую так небрежно смяла и швырнула на плетеный стул десять лет назад. Ее ткань переливалась и была девственно-чистой, словно только что из магазина.

Серена повесила ночную рубашку обратно в шкаф и закрыла его дверцу. Старая ночная рубашка вызвала из небытия слишком много воспоминаний — но не об Антонио и ужасах, которые ей было суждено пережить той ночью, а о Гидеоне и тех чувствах, которые она испытывала по отношению к нему. Серена закрыла глаза и вновь пережила ту боль, что пронизывала ее, когда она спускалась по ступеням, покидая его дом и навсегда уходя из его жизни. Боже, как ей не хотелось, чтобы эти воспоминания снова мучили ее! Но не для того ли он оставил в шкафу эту ночную рубашку? В таком случае это был весьма хитрый ход с его стороны. Серена уже начала понимать, что под маской ленивого ковбоя, которую давным-давно нацепил на себя Гидеон, скрывается острый ум.

Она открыла глаза, отвернулась от шкафа и медленными шагами направилась к двери, ведущей в ванную комнату.

Через час, выйдя из душа и высушив волосы феном, Серена почувствовала себя гораздо увереннее, нежели прежде. Откинув покрывало на кровати, она взбила подушки, подошла к окну, намереваясь открыть его пошире, и застыла, увидев внизу, в патио, Гидеона.

Он сидел на краю выложенного мозаикой фонтана. Он снял свой смокинг, распустил галстук-бабочку и закатал рукава белоснежной рубашки. Лунный свет серебром отсвечивал от его волос и придавал его лицу выражение мрачной решимости. Он смотрел прямо перед собой, но, судя по всему, не видел ничего, кроме картин, встававших перед его внутренним взором. О чем он думал? Какие мысли вызвали на его лице такое выражение?

Что он чувствовал?

В этот момент он поднял голову. Увидев его лицо более отчетливо, Серена непроизвольно втянула воздух. В его чертах застыла грусть. Неизбывная грусть и ужасающее одиночество.

Не отдавая отчета в своих действиях, Серена выбежала из спальни и кинулась вниз по ступеням. Она должна что-нибудь для него сделать! Гидеон испытывает боль, и Серена должна успокоить ее. Она обязана облегчить его страдания!

Она обрела способность трезво рассуждать только тогда, когда оказалась в патио, в нескольких футах от него, но затем он поднял на нее глаза, и здравый смысл вновь покинул Серену.

Его темные глаза блестели в лунном свете.

— Привет. Извини, что мне пришлось покинуть тебя нынче вечером. Все у меня идет не так, как надо.

Она сделала шаг по направлению к нему.

— Что-то не так, Гидеон?

— Смерть, — просто ответил он. — Это самое большое «не так», которое не исправишь, как бы сильно ты ни старался.

Серена почувствовала болезненную жалость к этому сильному и одновременно страдающему человеку.

— Хочешь, поговорим об этом? У тебя умер кто-то из близких?

— Фрэнк, — пробормотал Гидеон. — Я твержу себе, что он был стар и болен, что он неплохо пожил, по крайней мере в последние годы, но ничего не помогает.

— Фрэнк, — пробормотала она. — Я думала, ты нашел для него хозяев, отдал его в хорошие руки. Росс сказал, что ты всегда так поступал. Мужчина покачал головой.

— Я оставил его у себя. Он был со мной повсюду, куда бы я ни уезжал. Я… любил его.

Слезы обожгли ее глаза.

— Мне кажется, что я тоже полюбила его. Он так помог мне в ту ночь!

— У тебя была собака после того, как ты убежала от меня? Я часто задумывался об этом.

— Нет. Я, как и ты, много путешествовала. Это было бы нечестно по отношению к животному. Некоторое время у меня жила собака моей подруги Элизабет. Она чем-то напоминала мне Фрэнка. — Серена сделала еще один шаг вперед. — Значит, сегодня вечером ты ушел к Фрэнку?

Гидеон кивнул.

— Ветеринар поначалу уверял, что пес выкарабкается, но потом наступило ухудшение. Он прожил всего один час после того, как я вернулся к нему. — Гидеон с усилием сглотнул. — Так больно было смотреть, как он умирает!

— Но ты все же оставался с ним до последней минуты?

Он поднял на нее удивленные глаза.

— А как же иначе! Смерть — это воплощенное одиночество, и в такие минуты важно, чтобы рядом находился друг.

Серена протянула руку и нежно прикоснулась к его щеке.

— Во всех случаях важно, чтобы рядом находился друг.

Гидеон на мгновение замер, а затем спросил:

— Это приглашение?

— Я хотела бы быть твоим другом, — просто ответила она. — Хотя мне кажется, что мы с тобой уже и так друзья, Гидеон. Я не могу дать тебе то, что ты от меня хочешь, но я могу подарить тебе дружбу. Позволь мне помочь тебе.