На аэродроме, куда он прибыл, уже вовсю кипела работа. Техники БАО освободили одну из взлетных полос и рулежные дорожки от машин, занимавших их в нормальной реальности. Запустили автономные электрогенераторы, навигационное оборудование, принялись готовить к работе несколько вертолетов и штурмовиков Ил-15 «Кобчик».

Принятые на вооружение более полувека назад, эти машины оставались непревзойденными для использования в контрпартизанских операциях и конфликтах «малой интенсивности», под которыми подразумевались локальные войны с противником, не имеющим реактивной истребительной авиации и современных систем ПВО.

Эти чрезвычайно маневренные, хорошо бронированные и вооруженные по принципу «каши маслом не испортишь», полуторапланы пользовались неизменной любовью пехоты. Еще бы, они могли парить над полем боя часами, высматривая цель, а в нужный момент обрушиваться вниз в вертикальном пике, расстреливая и сжигая на земле все живое и движущееся.

На мировом оружейном рынке «Кобчики» разлетались, как горячие пирожки, принося фирме постоянный и солидный доход.

Вадим от нечего делать покурил и поболтал с техниками, которые были несколько удивлены свойствами места, в котором довелось оказаться. Но в целом оно им понравилось. С чисто профессиональной точки зрения – работать легко и приятно. Без всяких согласований и заявок, без утомительных споров с интендантами и полковым начальством можно самостоятельно лазить по складам и чужим заначкам, брать все, что угодно, вообще вести себя как в завоеванной стране.

Потом он решил поближе познакомиться с устройством штурмовика, по прихоти экипажа разрисованного акульими зубами, когтями дракона и вытаращенными фасеточными глазами стрекозы. Главным же изыском был изображенный на киле номер – корень квадратный из минус единицы [58] . Культурные и математически образованные люди на нем служили. Интересно бы было познакомиться.

Ляхов посидел в кабине «Кобчика», выслушав доброжелательные пояснения и инструкции об основах пилотирования, убедился, что в случае необходимости и сам смог бы взлететь и летать, пока хватит горючего. Вот самостоятельно садиться ему не посоветовали.

– Посадочная скорость хоть и небольшая, но вообще это то же самое, что проскочить на мотоцикле по бревну над пропастью. Теоретически несложно, и многим удается, но сразу пробовать не стоит…

Вадим совсем уже собрался порулить по бетонной полосе, примериться, как это вообще делается. Машину водил, катером управлял, а вот в небо самостоятельно не поднимался. Техники не возражали, им было все равно.

Но не успел.

Позади него внезапно раздался рев двух мощных моторов, и абсолютно ниоткуда на середине взлетной полосы возник зелено-голубой военно-транспортный. На малых оборотах подрулил к диспетчерской башне и остановился. Двигатели смолкли, винты, в последний раз взмахнув лопастями, замерли.

Так вот выглядит проникновение через портал со стороны. Очевидно, в Москве решили, что проще и безопаснее долететь до места в обычной реальности, а уже потом перекатиться на эту сторону. Хотя сам Ляхов особой разницы не видел. Если только исходить из возможности вынужденной посадки, тогда конечно.

Открылся овальный люк в борту, вывалился короткий, на десяток ступенек, трап, и в сопровождении четырех автоматчиков на землю снизошел Григорий Львович Розенцвейг собственной персоной.

Как Ляхов и предполагал.

Он тоже был одет в камуфляжный комбинезон штурмгвардейца, только без знаков различия на погонах. Вместе с ним из самолета вышел незнакомый мужчина, чем-то неуловимо на него похожий. Смугловатое лицо с резкими чертами, короткие, начавшие седеть волосы, только глаза не серые, а каштанового оттенка. Национальность та же, да, пожалуй, и профессия.

– Здравствуйте, Вадим. Рад вас видеть. Не слишком давно расстались, а я уже успел соскучиться…

– Взаимно, Львович. Столько вместе пережито, да и вообще…

Обменялись рукопожатием.

– А это, знакомьтесь, Соломон Давидович Адлер, можно просто Сол. Мой друг и коллега…

Ляхов хотел было спросить: «А Моня – можно?» – но решил воздержаться от шуток с незнакомым человеком. Кивнул, подавая руку. Мол, посмотрим, кто ты и что ты.

– Ну что же, ведите, где тут можно посидеть, поговорить, – предложил Розенцвейг, разминая ноги после долгого полета.

– Да я, собственно, и не знаю, сам только что подъехал…

– Идите на второй этаж, направо, там комната отдыха летного состава, – подсказал командир самолета, тоже спустившийся на бетон. – С буфетом. Дальше скоро полетим? – обратился он к Розенцвейгу, которого явно считал за старшего. Ляхову, несмотря на его полковничьи погоны, капитан козырнул довольно небрежно. Обычное дело. Григорий Львович тоже это отметил.

– По готовности. Заправьте самолет, если нужно, отдохните. Кстати, с этого момента вы переходите в подчинение полковника Ляхова. Мои полномочия относительно вас закончены…

Капитан тут же подтянулся, со щелчком каблуков приставил ногу, еще раз отдал честь, теперь – вполне по уставу.

– Разрешите доложить, господин полковник, командир звена 53-й военно-транспортной эскадрильи капитан Измайлов. В составе экипажа штурман поручик Терлецкий, воентехник второго ранга Жердев. Машина к полету готова, но дозаправиться было бы неплохо. Смотря куда лететь, господин полковник. Жду ваших указаний.