– D'accord.

Графиня вошла в дом. На ее плечи свалились многочисленные скучные обязанности хозяйки дипломатических приемов. Катрин, которая, несмотря на все свое скудоумие, прекрасно знала, что это такое, всегда с радостью уступала свое место крестнице Талейрана. А здесь, в Тильзите, никому и в голову не придет сомневаться в роли молодой женщины при министре иностранных дел.

Габриэль выбрала себе спальню с окнами, выходящими на реку. Она на несколько минут присела, у окна, глядя на вычурный плот.

На правом берегу уже была Россия. Но ничто не говорило о нахождении в этих местах русского царя. На пустом поле лишь одиноко жалась полуразвалившаяся хибара.

Вскоре вернулся Талейран и сообщил, что они приглашены на обед к императору. Было уже совсем поздно, когда графиня легла спать. Во время обеда разговор все время возвращался к предстоящей встрече Наполеона и Александра.

Утро следующего дня застало Габриэль сидящей на своем любимом месте у окна. Он увидела, как на противоположный берег подъехало несколько четырехместных колясок. Несколько человек вышли из них и направились в хижину.

Ровно в одиннадцать на левом берегу показался Наполеон, которого радостно приветствовали его войска. За ним следовала его свита – группа разодетых в пух и прах офицеров. Графиня де Бокер была просто потрясена столь различным поведением двух государей – победителя и побежденного.

Эта официальная встреча должна была задать тон предстоящим переговорам, на которых князь Беневентский покажет себя.

С непривычной для нее дергающей головной болью Габриэль думала о том, где сейчас может быть Натаниэль. Эти переговоры были жизненно важными для Англии. Интересно, был ли у него агент в России, среди русских? А среди французов? И нашел ли он ей замену – особу, возможно, не такую близкую к императорским кругам, как Габриэль, но умеющую увидеть и услышать все необходимое?

Талейран ни слова не сказал ей, когда она вернулась к нему в дом, а Натаниэль уехал из Парижа. И графиня понятия не имела о том, нашел ли министр какой-нибудь другой способ оказывать влияние на английское правительство и его действия.

Гнев Фуше по поводу исчезновения его намечаемой жертвы был страшен. Он много раз допрашивал Габриэль, но Талейран всегда присутствовал при этих допросах, поэтому графине удалось если и не обмануть Фуше, то, по крайней мере, не сказать ему ничего важного, что было бы ему на руку. Она знала, что один из людей министра полиции следил за ней в течение нескольких недель после бегства Натаниэля Прайда, но не делала попыток убежать от полицейского, хотя, если бы ей понадобилось, она без труда смогла бы скрыться от слежки. А мсье Фуше в результате получал скучные отчеты о пресной жизни вдовы, которая, регулярно бывала при дворе императора Наполеона.

Из окна Габриэль видела, как оба императора одновременно подошли к берегу – каждый со своей стороны – и сели в лодки. Свиты государей следовали за ними. Команды гребцов дружно взмахнули веслами, и лодки, как на крыльях, полетели по сверкающей на ярком летнем, солнце воде.

Наполеон был в форме императорской гвардии, через грудь у него была перекинута красная лента Почетного легиона, свою треуголку он надвинул на глаза. Французский император первым запрыгнул на плот, куда вслед за ним причалила лодка с русским царем. Волосы Александра были щедро напудрены, он был в белых бриджах и зеленом мундире Преображенского полка. Высокий и элегантный русский царь легко перепрыгнул с лодки на плот.

Несмотря на помпезную обстановку официальной встречи двух августейших особ, графиня была взволнована. Вот маленький коренастый человечек протянул руку другому – высокому и стройному, и они обнялись.

Талейран, стоящий возле Габриэль, поджал губы, увидев столь дружескую встречу бывших врагов. Он слегка сжал плечо графини, и она повернулась к нему.

– Вы бы предпочли, чтобы они остались врагами, сэр?

– Не обольщайся, ma chere, они еще будут ими, еще будут…

Но ничто не подтверждало мрачного предсказания Талейрана: Александр и Наполеон вышли из павильона, держась за руки. Наполеон предложил, чтобы город Тильзит был объявлен нейтральной территорией и разделен на два сектора – русский и французский. Придворные государей смогут встречаться и развлекаться попеременно в этих секторах.

Серьезные дела – переговоры между Россией и Францией – будут вестись с французской стороны Талейраном, а с русской – князьями Лобановым и Куракиным. Они смогут беспрепятственно в любое время переходить границу.

Встреча августейших особ происходила в обстановке бесконечных церемоний и торжественных заверений в вечной дружбе. Талейран со светской учтивостью встретил русских князей, с которыми ему предстояло вести переговоры, и ничем не показал своего презрения к ним. Министр сообщил Габриэль, что этим вечером у них будет прием для русских сановников.

Графиня целый день посвятила подготовке этого приема. Талейран велел, чтобы все было так же пышно и торжественно, как и при встрече императора с русским царем. Поскольку у Наполеона был с собой собственный золотой сервиз, собственный хрусталь, походный винный погреб и армия поваров, то Габриэль надо было придумать что-то необычное, чтобы Наполеон был доволен.

Графиня проявила чудеса изобретательности, и к семи часам стол был накрыт на пятьдесят человек. Габриэль удалось раздобыть прекрасный фарфор, серебро, хрусталь. На серебряных блюдах, обложенных льдом, темнела икра, на тарелках из севрского фарфора подрагивал нежнейший мусс из лосося; омары, устрицы, осетрина и другие деликатесы были расставлены на столе в ожидании гостей.