Стоит ли ей пойти в таверну и разыскать Натаниэля?

Но мысль о том, что ей, возможно, придется ссориться с ним на глазах матросов, была невыносима. Она лучше зайдет на борт «Керлью» и подождет его в каюте. В лучшем случае Прайд будет недоволен, увидев ее, к тому же он не сможет уйти оттуда и не выслушать жену.

Габриэль окликнула какого-то паренька, который слонялся по пристани, и велела отвести рысака в конюшню и заботиться о нем, пока она не вернется, чтобы забрать коня. Затем она поднялась на борт шхуны.

Леди Прайд вдохнула запах дегтя, рыбы, масла, которое здесь заливали в фонари, и ее чуть не вывернуло. Она бросилась к борту, но приступ прошел. Габриэль вытащила из кармана кусочек хлеба, оставшийся от того, что ей дали на постоялом дворе, и сунула его в рот. Ей сразу же стало легче.

Габриэль спустилась вниз по узкому трапу и оказалась в знакомой тесной каюте. Увидев койку, Габриэль не выдержала и со стоном повалилась на нее, уткнувшись щекой в грубый матрас, пахнущий шерстью, и натянув на себя грязное одеяло…

Она проснулась в душном полумраке и не сразу вспомнила, где находится. Габриэль спала так крепко, что ее конечности не сразу стали повиноваться ей, хотя мозг работал четко.

Но вот Габриэль открыла глаза и повернула голову.

За маленьким столом напротив койки, держа в руке стакан с коньяком, сидел ее муж. Его лицо было каменным, и тут же воспоминания о событиях последних двух дней всплыли в голове Габриэль, вызвав неодолимый страх. Габриэль попыталась встать, но ее тут же замутило, и она, застонав, упала назад на койку.

Натаниэль заговорил; каждое его слово дышало угрозой:

– Я тебя предупреждал. И, видит Бог, Габриэль, ты заплатишь за это. Вставай!

Она не могла встать, не сейчас, иначе ее вырвет.

– Ты не понимаешь…

– Вставай!

О Господи! Она сунула руку в карман и вытащила кусочек сухаря.

Натаниэль рывком вскочил на ноги, бросив на пол свой стакан. Стекло ударилось о металлическую ножку стола и разлетелось вдребезги.

– Если мне придется поставить тебя на ноги силой, Габриэль, то ты пожалеешь, что появилась на свет!

Габриэль быстро засунула сухарь в рот и одним движением села, спустив ноги с койки.

– Я сказал, встать на ноги!

Натаниэль возвышался над ней – глаза его горели яростным огнем, лицо было ужасным.

Она проглотила почти весь хлеб. Голова Габриэль кружилась, и ей вдруг стало так страшно, как никогда в жизни. Если ее муж способен впасть в такую ярость лишь оттого, что она нарушила его запрет, то что он станет делать, узнав правду?

– Послушай… – сказала Габриэль слабым голосом. – Ты должен выслушать меня… я объясню, почему я здесь.

– На ноги!!! – яростно выкрикнул Прайд.

Габриэль медленно поднялась.

– Фуше… Фуше знает обо всем… – сбивчиво говорила она. – Он поймал твоего агента в Кале. Он знает все места высадки в Нормандии… все суда, на которых ты обычно пересекаешь Ла-Манш… Я здесь, чтобы предупредить тебя.

Лицо лорда казалось смертельно бледным в тусклом свете масляного фонаря.

– Так, значит, ты работаешь на Фуше, – произнес он внезапно безразличным тоном.

– Нет! – Габриэль замотала головой. – Нет! Только не на Фуше! Никогда!

– Ну, тогда на Талейрана, – молвил он тем же бесцветным голосом.

– Да. Но…

– Шлюха!

Прайд ударил жену по лицу, и она упала на койку, прижимая руку к горевшей щеке и глядя на него испуганными глазами.

– Шлюха! – вновь выкрикнул лорд. – Я доверял тебе. Я верил тебе! Господи, я любил тебя!

Прайд нагнулся и схватил Габриэль за руки.

Его лицо было таким диким, что Габриэль не узнавала мужа. Это был не тот Натаниэль Прайд, которого она знала, – отец, любовник, муж, друг, человек, умеющий любить и понимать шутки, знающий, казалось, все на свете… Человек, стоящий перед ней, пришел из другого мира, оттуда, где правила и законы не принимались в расчет.

Но несмотря ни на что, Габриэль должна была что-то сделать, вернуть мужа в реальный мир; пока не случилось непоправимое.

– Пожалуйста, Натаниэль, – скороговоркой говорила Габриэль, когда его пальцы с силой впились в ее нежную кожу. – Пожалуйста! У меня будет ребенок!

Поначалу жене лорда показалось, что он не слышит ее слов – до того силен был приступ его неуправляемого гнева. Но внезапно его руки упали, в глазах появилось человеческое выражение.

– Ты беременна?

Габриэль с облегчением кивнула, колени ее подогнулись, и она медленно осела на койку.