Шрифт:
Натан застенчиво усмехнулся. Должно быть, молодая особа сочла странным его настороженное поведение. Сев в коляску, учитель получил возможность получше рассмотреть незнакомку. Она напоминала ангела: нежная кожа, волосы, сияющие, как солнечный свет, чистые зеленые глаза.
– Где вы учительствовали раньше? – осведомилась Сирена, стараясь скрыть свое разочарование.
Гордость девушки страдала от сознания, что ее выкинули, как поношенный башмак, не удосужившись предупредить заранее. Но почему это так задевает? Она ведь с самого начала знала, что ее нанимают временно, пока не найдут нового учителя.
Вопрос не сразу отвлек Натана от восторженного созерцания привлекательной девушки.
– Я преподавал в голландской общине моего родного Коннектикута. Но боюсь, вы меня с кем-то перепутали, мисс… – Он выдержал паузу в типичной для учителя манере, выжидая, пока она назовет свое имя.
– Сирена Уоррен, – ответила она, недоуменно сведя брови над живыми зелеными глазами. – Разве вы нновый учитель, который должен занять вакантное место в окружной школе?
Натан беспечно хмыкнул:
– Нет, мэм. Я действительно ищу работу, но пока не нашел.
Вздохнув с облегчением, Сирена смерила юного Натана оценивающим взглядом и осталась довольна тем, что увидела. Хотя одежда его была изрядно поношена, в глазах светился ум, улыбка производила приятное впечатление, а голландский акцент казался интригующим. Внезапно Сирена поняла, что ведет себя как капризный ребенок. Ясно было, что работа и зарплата пришлись бы этому человеку кстати, тогда как ее меньше всего волновала эта сторона вопроса.
– Возможно, вас заинтересует вакансия. Я временно заняла ее после того, как наш школьный учитель примкнул к патриотам, оставив общину и детей на произвол судьбы.
Натан задумался.
– Я надеялся найти место поближе к Нью-Йорку, но, думаю, вреда не будет, если я посмотрю на вашу школу. – Он бросил на Сирену осторожный взгляд. – Вы сказали, что учитель сбежал, чтобы присоединиться к патриотам. Надо думать, местные лоялисты были только рады избавиться от такого учителя, если тот внушал ученикам мятежные мысли.
Сирена рассмеялась:
– Вы очень проницательны, мистер Хейл. Жители деревни пришли в ужас, когда узнали, что доверили образование своих детей человеку с революционными настроениями и даже не подозревали об этом.
– Натан, – мягко поправил он ее. – Пожалуйста, зовите меня Натан.
– Хорошо, Натан, – добродушно кивнула Сирена, проникнувшись к нему симпатией. – Тори были потрясены, обнаружив у себя под носом вига, занимавшегося с их детьми несколько лет. Зато теперь они стали чересчур бдительны.
– А вы разделяете их благородное негодование?
Сирена пожала плечами, радуясь, что может позволитсебе столь выразительный жест уже не морщась от боли.
– Боюсь, что мои чувства разделились, – честно призналась она. – Вы этого не одобряете?
Теперь пришла очередь Натану беззаботно пожать плечами:
– Да нет, Сирена… могу я вас так называть? – Девушка утвердительно кивнула, и он забыл обо всем на свете, ослепленный ее улыбкой и солнечными бликами в медово-золотых волосах. – Но, как мне кажется, сейчас небезопасно высказывать свое мнение. Колонисты вынуждены затаиться. Никогда не знаешь, кого заденет случайно брошенная фраза. Трудно отличить друга от врага во время беспорядков и мятежей.
– Пожалуй… – Она посмотрела в его настороженные глаза.
Голос Натана был ровным и располагающим к себе. Наверняка смог бы увлечь детей. То, что нужно для учителя, решила Сирена и спросила:
– А что вы думаете по этому поводу?
– Я тоже не могу сказать, что полностью разделяю мнение какой-либо из сторон. Но во время моих странствий я видел достаточно, чтобы понять, почему патриоты настаивают на своих правах. Они покинули родину в поисках свободы, но Корона по-прежнему держит их в узде, использует их труд, чтобы оплачивать счета своей империи, и отказывает колонистам в праве иметь своих представителей в правительстве. – Натан виновато улыбнулся, испытывая непонятное доверие к этой обворожительной девушке, которая с воодушевлением рассуждала о политике. – К тому же, должен признаться, я очень не люблю, когда мне указывают, что можно делать, а чего нельзя.
– Я тоже, – подхватила Сирена. – Надеюсь, наши независимые натуры не доведут нас до беды.
Им было легко разговаривать друг с другом, казалось, их взгляды создали некую основу, позволявшую делиться самыми сокровенными мыслями. Натан расспрашивал ее о доме и обычаях в здешних местах, и Сирена с готовностью отвечала, надеясь, что он согласится занять должность учителя. Девушка старалась быть честной, объясняя, чего от него ждут, если Натан решит остаться. Она ощущала в юноше искренность и жизненную силу, заставлявшие улыбаться ему в ответ.