Шрифт:
Сам он, подтянутый и бравый, идет пружинистой походкой, насвистывая нечто вроде: «Не гляди назад, не гляди…» Впереди – чашка кофе с булочкой в угловой кафешке, шесть часов необременительной работы с пациентами, потом – предполагаемая поездка в Железноводск с красавицей-докторшей, руководительницей практики, почему-то одинокой в свои двадцать семь. И все вытекающее…
Так, может, сразу туда отскочить? Никаких препятствий. И остаться именно там навсегда?
Шульгин одним глотком осушил стакан. Еще раз оглянулся. Теперь – чтобы посмотреть, не скрывается ли за высокими спинками кресел у обеденного стола некто похожий на Мефистофеля.
Вроде нет.
Но искушение поддаться навязываемым мыслям и решениям сильно, сильно! Пусть он не святой Антоний, но занимаются им плотно. Практически неверующий Сашка, благо никто не смотрит, старательно перекрестился, вспомнив, что надо справа налево.
Тот раз Андрей сказал:
– Не думаешь ли ты, что как раз Держателям захотелось нас с тобой разлучить? В каких-то собственных целях. Не зря же идея (не ходить в плавание, а остаться в Севастополе) возникла у тебя только что?
– Нет, – ответил ему Шульгин. – Ни на твое, ни на мое мышление они впрямую воздействовать не могут. Отчего и изобретают всякие окольные ходы. Чтобы принудить нас к тем или иным «добровольным» поступкам… Если бы умели – все наши приключения не имеют смысла.
– Для нас не имеют, – возразил Новиков. – Для них, кажется, какой-то имеют.
Задумался на минутку, глядя на пепел, образующийся на конце сигары, и спросил:
– Саш, ты уверен, что никто посторонний последние дни на яхте не появлялся?
Вопрос показался Шульгину странным.
– Посторонний – в каком смысле? Воронцов – посторонний?
– Нет. Он, наверное, нет… Другие… Да не так это в принципе важно. Книги на борт ты возил?
– Как раз книги – только я. И оружие…
Сашка подскочил с табурета. Он отлично помнил тогдашний ход мысли и поступок Новикова.
Подошел к шкафу и с трудом вытащил с одной из полок толстую книгу в потертом зеленом переплете с золотым тиснением на корешке. «Конфуций. Уроки мудрости».
Отчетливо вспомнил момент четырехлетней (по отдельному счету) давности. Как он бросал на стол золотые гадательные монеты и что выпало. Повторить? Пожалуйста. Шесть бросков. Не могли, ну не могли даже всесильные Держатели Мира предвидеть такой ход, тем более прямо сейчас переворачивать червонцы в полете. По ранее обсужденной причине.
Выпала третья гексаграмма. «Чжунь». «Начальная трудность».
Благоприятно пребывание в стойкости.
В трудности, в нерешительности четверка коней тянет в разные стороны.
Благородный человек предвидит события, не лучше ли оставить начатое дело, его продолжение приведет к сожалению.
В дальнейшем счастье! Ничего неблагоприятного.
В малом стойкость к счастью, в великом – к несчастью.
Слезы до крови – льются сплошным потоком.
Совершенно верно, прошлый раз была она же. А итог? Оставить начатое дело, сохранить стойкость в малом, обойтись без слез и крови?
Так мы и поступим. Вряд ли старик Конфуций тоже стал работать на Игроков. Пожалуй, он настолько древен, вечен и мудр, что может себе позволить остаться самим собой. А очень нужно будет – постараемся найти и его для личной консультации. Пока достаточно книги. Загадаем еще раз.
«Чем закончится для меня нынешнее проникновение?»
Выпала двадцать четвертая. «Фу», «Возврат».
В начале девятка.
Возвращение неиздалека.
Дело не будет доведено до раскаяния.
Изначальное счастье.
Шестерка вторая.
Прекрасное возвращение.
Счастье!
Шестерка третья.
Постепенное возвращение.
Опасность, но хулы не будет!
Шестерка четвертая.
В верных поступках
Одинокое возвращение.
Шестерка пятая.
Полноценное возвращение.
Не будет раскаяния.
Наверху шестерка.
Заблуждающееся возвращение.
Несчастье. Будут стихийные бедствия и беды.
Если применить действие войском,
То в конце концов будет великое поражение.
Для государя такой страны – несчастье.
До десяти лет поход не будет возможен.
Вот вам и пожалуйста, понимайте, как хотите. Но, главное, возвращение все же обещано, правда, вариантов многовато. Что ж, остается как-то избежать «заблуждающегося возвращения». Знать бы еще, что это такое. Сам мудрец достаточно туманно комментирует гексаграмму в том смысле, что бедствия проистекут не вследствие естественного хода развития мира, а собственной деятельности подразумеваемой личности. Воздействие моральных качеств на процессы природы…
Не так уж глупо, между прочим. Разве не о том же они с Новиковым размышляли? Единственный вопрос – какие именно моральные качества будут сочтены приемлемыми «природой»?