– И все же… Кто из них останется? – Мне отчего-то казалось это важным.

– Андрей, ты меня удивляешь. Не институтка, кажется. Он и останется. А если тебя волнует судьба эфирного сгустка, временно преобразованного в семьдесят пять килограммов биомассы…

– Достаточно…

Как будто я ожидал иного ответа.

– Как только совмещение произойдет, ему это тоже станет абсолютно безразлично. – Антон будто пытался меня успокоить. Я и сам это знал, и тем не менее… Как ни крути, а тот, с которым я разговаривал на яхте, с кем встречусь сейчас, будет распылен на атомы в непредставимо короткий миг. «Грустно, девицы…»

Шульгин-новозеландский на самом деле отнесся к приглашению не просто спокойно – с ощутимой радостью. Похоже, пребывание в Форте Росс начало ему надоедать, а визит в Замок сулил очередную порцию впечатлений и адреналина. Поскольку Шульгин понятия не имел о своем длящемся параллельном существовании, оснований для тревоги не было никаких.

Он только поинтересовался с обычным коротким смешком:

– Что, настоящий Антон? Не астральный фантом? Каким его ветром занесло?

– Не берусь утверждать точно, однако сдается, что в новой должности у него сложилось не очень… Типа, снова ему помощь требуется…

– За отдельную плату, – фыркнул Сашка и отключился.

Закончив свои дела, я заглянул к Шульгину-»этому». С тяжелым, нужно сказать, чувством. Не то чтобы я считал себя предателем, знающим, что товарища вот-вот схватит гестапо, и приложившим к этому руку, но… Сами понимаете.

Он тоже был готов, но остался в той же форме офицера «Призрака». Наверное, после всех эскапад со сменой костюмов, мундиров и тел она ощущалась им некоей константой, неизменной с молодости.

– С Замком не беседовал? – спросил я его.

– Пока нет. Присматривается он, что ли?

– Вполне возможно. Или – настраивается…

Лифт, умевший перемещаться по всем пространственным осям и любым траекториям, в мгновение ока доставил нас к адмиральскому кабинету, где по традиции происходили наши встречи с партнерами, что в реальности, что в потусторонних сферах. А начало всему положил Воронцов, нашедший здесь свою Наталью.

Антон нас ждал, предусмотрительно включив гейзерную кофеварку. За высокими окнами безмятежно отсвечивал сероватой голубизной океан, пустой, как карман в день перед зарплатой. По отливной полосе берега лениво бродили крупные чайки, предвещая скорое ненастье.

– Итак, рассмотрим диспозицию? – предложил я, располагаясь в глубоком кресле напротив стола. Шульгин сел в соседнее. В точности повторилась мизансцена нашей последней встречи перед «Исходом». Сашка рукой указал на тумбу стола. Антон понял, выдвинул ящик, протянул коробку с сигарами. Не просто обычные гаванские, своего рода индикаторные: по факту их наличия в известном месте, количеству и вкусу мы уже несколько раз, попадая в Замок через астрал, контролировали степень достоверности предлагаемых обстоятельств. Сейчас в коробке их было ровно столько, сколько должно было остаться с учетом предыдущих посещений. Без нас на сигары никто не посягал, и, что важнее, кабинет не создавался каждый раз заново по старому лекалу, иначе коробка тоже воспроизводилась бы полной.

В принципе, конечно, ничего не стоило в любой наведенной галлюцинации учитывать и такую деталь, но на практике – вряд ли. В слишком разных состояниях, психических и психологических, нам доводилось сюда попадать и абсолютно разными способами. Неужели инвариантом оказывалась именно эта неприметная, неизмеримо ничтожная в масштабах событий, явлений, количества прочих материальных объектов коробка ценой в какую-то сотню долларов по курсу восьмидесятых годов? Если, конечно, на протяжении всех этих лет Замок сканировал и фиксировал абсолютно каждую мысль каждого посетителя, причем точно определяя ее место и роль в массиве нашей ноосферы, – тогда да. Только такое непредставимо даже в виде гипотезы, исходя из нашего понимания самой сущности Гиперсети.

Короче, вывод тот же, что мы сделали с момента возникновения первых неясностей в общении с инопланетным разумом в любом его воплощении, – истины нам не постичь в любом случае. Как не в силах марксизм-ленинизм даже в его высшем воплощении – труде В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» – объяснить простейшую вещь: каким образом Вселенная бесконечна во времени и пространстве. А если это не так, что было до того?

Следовательно – никакой разницы между любым материализмом и самым дремучим субъективным идеализмом нет ни малейшей. Ибо исходная точка у всех одна – «сначала не было ничего, а потом что-то вдруг появилось». Зачем, почему, каким образом – без разницы. Не зря ведь отцы церкви предостерегали мирян от самостоятельного чтения Библии, а нам, аспирантам-философам-марксистам, не самым глупым людям в тогдашнем социуме, к изучению предлагались лишь выбранные места из творений классиков, основоположников и т. д. Толковать же их запрещалось под страхом лишения должности, партбилета, свободы, жизни. Смотря по обстоятельствам и текущему моменту.

Следствие из указанного выше вывода – существуй применительно к «реальности, данной нам в ощущениях», исходи из собственного понимания добра и зла, пытайся жить, стараясь, чтобы твои поступки соответствовали твоим личным убеждениям. А это уже чистой воды экзистенциализм [31] .

Сколько лет мы, понимая это и неоднократно проговаривая друг другу вслух, а еще чаще «про себя», все же силились доискаться некоего «высшего смысла» происходящего.

И к чему пришли? К исходной точке. К тому же месту и той же теме разговора между основными фигурантами. Как говорил один хороший знакомый, выливая кружку пива в унитаз: «К чему этот долгий и утомительный процесс?»