Смит посмотрел на небо, но не увидел на нем ни облаков, ни клубов дыма. Ясно сияло солнце.

– Я рад, что дела идут хорошо.

– Хорошо. – Пленти подпрыгнул на своих коротких, всегда согнутых, ногах. Его длинные волосы танцевали на плечах. – Ты спрашиваешь… Ты не слушаешь… Я говорю, придет очень плохой дым. Я говорю это Билли. Проклятый Билли говорит: «Иди Пленти Мэд и запрягай лошадь.» Билли не идёт запрягать лошадь. Пленти идёт запрягать лошадь. Целый день запрягать и распрягать лошадь. Пленти Мэд устал запрягать и распрягать лошадь.

– Перестань распрягать лошадь и смажь мое седло. Где Билли?

– Откуда мне знать, где Билли? Черт его знает. Он не говорит мне… Ты слышишь?

Смит хихикнул и пошел через барак в кухню, таща за собой вещевой мешок. Длинная узкая комната была чистой. Билли настоял на том, чтобы у Смита вошло в привычку содержать в чистоте себя и свое спальное место. Иными словами, именно он привил Смиту любовь к чистоте и опрятности. Несмотря на то, что здесь жило много мужчин, комната была убрана, окурки лежали в банке из-под консервов, кровати аккуратно накрыты одеялами, а полы постояльцы подметали каждую субботу.

До боли известное, поношенное из грубого полотна пальто висело на вешалке около дверей. Сэнт вернулся. Губы мистера Боумена растянулись в широкой улыбке. Когда Смит был еще подростком, Сэнт Руди учил его, как защищать себя. Он был единственным человеком после Билли, которому Смит мог бы доверить свою жизнь.

Насколько Смиту было известно, Сэнт Руди в своей жизни занимался всем, что только можно было представить. Он производил разведку для армии, водил караван телег в Калифорнию, искал золото и жил с индейцами… Говорили, что он убил дюжину людей. Но Смит никогда не сомневался, что каждый из них требовал, чтобы его убили.

Больше всего на свете Сэнт любил диких лошадей. И он делил эту любовь со Смитом. Вдвоем они проводили недели, выслеживая дикое стадо, а затем гнали его в слепой каньон, где было много травы и воды. «Чертовски приятно увидеть Сэнта,» – подумал Смит, бросая рюкзак и шляпу на пол около двери. Он прошел в кухню, которая одновременно была и столовой для жителей барака.

– Вижу, ты приехал, – Билли стоял у плиты, выгребая золу и пепел из печки в жестяное ведро. Он наклонил голову, чтобы спрятать довольную улыбку. Но этой улыбки и так невозможно было бы увидеть, потому что лицо старика покрывала белая борода, которая тянулась до груди.

– Ну, здравствуй, Билли.

– Кофе горячий… Я испек тебе пару яблок.

– А как же ты узнал, что я приеду сегодня?

– Птичка мне сказала об этом.

– Гм, – фыркнул Смит. – Возможно, канюк…

Нельзя было спрятать гордость в глазах Билли, когда он выпрямился и посмотрел на высокого, прислонившегося к дверной притолоке мужчину, все еще стоявшего на пороге. И любовь тоже была в них… Мальчик, который пришел в то утро на его и Оливера привал, вырос, чтобы стать мужчиной… Таким сыном гордился бы любой отец.

Боже мой, он пек яблоки, любимое кушанье Смита, каждое утро за прошедшую неделю. Конечно, он не собирался рассказать Смиту об этом или о том, как сильно не хватало старику родного человека, почти сына.

– Ты хорошо провел время? Денвер отменное местечко.

– Да, это так, – Смит провел рукой по щетине. – Сколько Сэнт находится здесь?

– Около недели. Он вернулся с юга и привез с собой пару парней. Сказал, что они погонят крупный рогатый скот Иствуда через ручей Безумной Женщины, потом пойдут вниз к каньону Лошадиная Подкова. Он хотел показать парням тех диких лошадей, которых ты скрываешь.

– Они покупают лошадей для армии?

– Точно не знаю. Один, может быть. Другой был всезнайка-ребенок с зудящими пальцами. – Билли фыркнул. – Он не хотел оставаться надолго.

– Сэнт скоро уедет?

– Не могу точно сказать. Ты знаешь, какой он молчун; он приехал и взялся за работу, как будто и не отсутствовал полгода. – Билли засунул большие пальцы под широкие подтяжки, поддерживающие бриджи. – Буми приходил за запасами. Они погонят пару сотен голов в долину бизонов. Сказали, что будут через три-четыре дня, если не отправятся к маленькой развилине.

– Есть неприятности?

– Не спрашивай.

– Часто видел старуху?

– Иногда. Каждое утро я ставлю молоко на крыльцо. Однажды оно простояло три дня, и я вылил его свиньям. Она выходит время от времени и идет в уборную во дворе… Ты видел Фанни?

– Я видел ее. Но Мод совсем не понравится то, что я узнал, если, конечно, рискну рассказать ей об этом. – Смит сел за стол и взял кружку с кофе. Билли поднес печеные яблоки, в одно из них была воткнута вилка. Смит чмокнул губами и улыбнулся.