– Это приятнее, чем голая женщина, танцующая на столе в баре. Я съел так много кроликов, что начну прыгать от радости.

Билли расслабился на стуле.

– Я вижу, поездка прошла кисло.

– Поездка прошла хорошо. Того, что я нашел в Денвере было достаточно, чтобы вызвать собачью рвоту.

– Она не приедет… Не знаю, рад ли я или нет Конечно, рад, ведь если бы она вернулась, это означало бы, что мы можем идти ко всем чертям отсюда.

– Она не приедет. Никогда. – Смит твердо посмотрел на своего друга. – Она наглая дрянь, Билли. Сначала она отказалась видеть меня. Но я наделал много шума, и она согласилась встретиться в саду за домом. Фанни не сильно заинтересовал рассказ о жизни и страданиях матери. Она отрезала себя от всего и не претендует на дом или ранчо. Я вынюхал кругом и выяснил, что она придумала историю, что ее мать и отчим утонули в море… Она сожгла мосты.

– В море?! Ты не сможешь вытащить Мод и на сотню миль от этого места на упряжке из мулов. Это самая большая небылица, которую я когда-либо слышал. Фанни злой, наглый ребенок. Она гораздо хуже, чем я думал.

– Ее зовут теперь Френсин, Билли. Единственное, о чем она беспокоится, так это о своем положении, как миссис Френсин Нэтэн Броукфорд. Они покинут Денвер через месяц и отправятся в Англию. Мистер Броукфорд на очереди для получения очередного звания, и они собираются жить там.

– Разве это не удар? Фанни прошла долгий путь из этого укрытия к такой жизни.

Смит закончил есть яблоки, отодвинул тарелку и взял кружку с кофе в обе руки.

– Это самая вкусная еда, которую мне когда-либо приходилось отведывать.

– Знал, что ты будешь близок к голодной смерти, – грубовато сказал Билли, чтобы скрыть от Смита, как ему было приятно слышать добрые слова в свой адрес. – Я приготовлю говядину и яблоки, запеченные в тесте, на ужин.

– Мне надо решить, что сказать Мод.

Билли почесал голову.

– Ты можешь всегда сказать, как обстоит дело, что Френсин заботится о ней не больше, чем о старой гончей собаке.

– Это будет похоже на то, как если бы земля ушла у нее из-под ног.

– Почему тебя это волнует? Ведь она ненавидит твое мужество.

– Я знаю, и забочусь о ней ровно столько же, сколько она заботится обо мне. Но я обещал Оливеру, черт.

– Никогда не забуду, как она не. впустила тебя в дом еще тогда, когда ты был ребенком, потерявшим родителей. Она была хуже мокрой курицы… Гадюка… У нее никогда не было хороших намерений. Эта женщина не разгуливала бы здесь, окажись ты вдруг грязью.

– Я знаю. И все же должен оставить ей немного надежды. Оливер поступил бы так же. Он был самым добрым человеком, которого я когда-либо знал.

– Да. – Билли поднял трясущуюся голову. – Я так и не понял, почему он сделал это.

Смит допил кофе.

– Сделал что?

– Женился на ней.

– Мы теперь никогда не узнаем, не так ли? Есть кое-что еще, Билли. Помнишь, Оливер рассказывал о своей сестре Регине? Она вышла замуж за азартного игрока Гилберта Френка.

– Да. Говорили, она, действительно, была как картинка, и очень похожа на настоящую даму. Ему было очень неприятно, что сестра вышла замуж за такую птицу.

– Так вот. Ее сын, дочка и женщина, путешествующая с ними, будут здесь через час.

– Будут здесь?! Какого черта?

– Они отправились в путь с отцом, который не знал, что Оливер умер. Думаю, он собирался заниматься вымогательством у брата жены. Но Бог шельму метит, его пристрелили на станции у Байерса. Он вытянул оружие на Эйбела Коила, когда тот обвинил его в мошенничестве и подтасовке карт.

– Эйбел Коил? Он, должно быть, совсем выжил из ума. Дети очень маленькие?

– Думаю, их можно назвать недорослями. Парню пятнадцать. Хороший ребенок, но сестра его ужасно избалована и глупа, как столб. Ее следовало бы назвать мисс Беспокойство. – Смит намеренно не упомянул о Вилле и был счастлив, что Билли не спрашивает о женщине, путешествующей с Френками.

– Прольется дождь из серебряных долларов, прежде чем старая женщина возьмет кого-либо в дом, даже родственников. Черт, у нее нет ни грамма милосердия. Ты знаешь это и должен был сказать им обо всем.

– Я предупреждал их. Они же решили приехать сюда, и все самим выяснить. Может быть, я смогу упросить Сэнта взять их в Шоридэн через день или два.

– Ты чувствуешь себя обязанным помочь им, потому что они родственники Оливера? – Билли стоял на пороге кухни.

– Нечто в этом роде, – сказал Смит рассеянно.

Он смотрел на горы, но видел светловолосую женщину с большими печальными глазами. Она сидела под деревом, и собака лежала у ее ног. Тыльной стороной руки она вытирала слезы…

– Мод, возможно, видела, как я приехал. Мне лучше пойти в дом и доложить обо всем.

Проходя через ворота, огораживающие двор вокруг дома, Смит пробежал пальцами по волосам. Он волновался и старался не думать о предстоящем неприятном разговоре. Все здесь приходит в упадок. Вот и петли, на которых крепились ворота, нуждаются в смазке. Но Мод не давала денег на такие необходимые вещи, как краска и побелка. Они с Билли сами ремонтировали все кругом на собственные деньги.