Шрифт:
– После я поняла и страшно раскаивалась.
– Ах, после!.. А я говорю о том, что было сперва.
– Боюсь, что сперва я не понимала.
– Напоминаю, что вы дали присягу. Вы по-прежнему утверждаете, что ночью третьего февраля, в лесу, между вами ничего не было ни в машине, ни вне её?
– Утверждаю.
– Слышали вы, как сыскной агент показал, что, подкравшись к машине около двух часов ночи и посветив туда фонарём, он увидел вас обоих спящими, причём ваша голова лежала на плече соответчика?
– Да, слышала.
– Это правда?
– Откуда мне знать, раз я спала? Впрочем, вполне возможно, я положила голову ему на плечо ещё до того как заснуть.
– Значит, вы это признаете?
– Разумеется. Так было удобнее. Я спросила, не возражает ли он.
– И он, конечно, не возражал?
– Вам как будто не нравится слово "конечно"? Да, он во всяком случае не возражал.
– Ваш молодой и страстно влюблённый в вас поклонник, вероятно, на редкость хорошо владеет собой?
– После той ночи я тоже так думаю.
– Вы и тогда должны были это знать, если ваша версия правдива. Но правдива ли она, леди Корвен? Все рассказанное вами похоже на фантастику.
Динни увидела, как руки сестры стиснули решётку; краска прихлынула к её щекам, отлила опять, и лишь тогда Клер ответила:
– Может быть, похоже, но это правда. Всё, что я сказала здесь, правда.
– А утром вы проснулись как ни в чём не бывало и объявили: "Едем домой завтракать!" И вы поехали. К вам на квартиру?
– Да.
– Долго он у вас пробыл?
– Полчаса или около того.
– И ваши отношения остались такими же невинными?
– Такими же.
– А потом вам вручили копию прошения вашего мужа?
– Да.
– Вы были удивлены?
– Да.
– И даже оскорблены в сознании своей полной невиновности?
– После того как всё обдумала – нет.
– Вот как! Вы все обдумали? Что конкретно вы имеете в виду?
– Я вспомнила, как муж предупреждал, чтобы я остерегалась, и я поняла, какую глупость совершила, не предусмотрев возможной слежки.
– Скажите, леди Корвен, почему вы опротестовали иск?
– Потому что мы не делали ничего дурного, хотя, по видимости, и виноваты.
Динни увидела, что судья взглянул на Клер, записал её ответ и, держа в руке поднятое перо, спросил:
– В ту ночь вы ехали по шоссе. Что помешало вам остановить другую машину и, следя за ней, доехать до Хенли?
– Мы просто не сообразили, милорд. Правда, я посоветовала мистеру Круму следовать за одним автомобилем, но тот проскочил слишком быстро.
– А что помешало вам добраться до Хенли пешком, оставив машину в лесу?
– Конкретно ничего, но в Хенли мы пришли бы не раньше полуночи, а я считала, что лучше остаться в машине, чем явиться так поздно и возбудить подозрения. Кроме того, я давно уже мечтала провести ночь в машине.
– Вам и теперь хочется того же?
– Нет, милорд, я переоценила прелесть такого развлечения.
– Мистер Броу, объявляю перерыв на завтрак.
XXXII
Динни отклонила все приглашения позавтракать и, взяв сестру под руку, вывела её на Кери-стрит. Они молча обошли Линколнз-Инн-Филдз.
– Скоро конец, дорогая, – не выдержав, заговорила старшая. – Ты держишься замечательно. Броу ни разу не сумел тебя запутать, и, помоему, судья это почувствовал. Он вообще нравится мне гораздо больше, чем присяжные.
– Ох, Динни, как я устала! Если человека всё время подозревать во лжи, ему просто выть захочется.
– Броу только того и нужно. Не поддавайся на его уловки.
– А каково бедному Тони! Я чувствую себя форменной скотиной!
– Как насчёт чашки горячего крепкого чаю? Времени хватит.
По Чансери Лейн они вышли на Стрэнд.
– Только чаю, дорогая. Есть я не могу.
Есть не могла ни та, ни другая. Они взболтали чайник, чтобы чай получился как можно крепче, выпили его и молча направились обратно в суд. Клер, даже не обратив внимания на тревожный взгляд отца, заняла прежнее место на передней скамье, сложила руки на коленях и потупилась.