– А я… ясновидящая. Разве я не говорила тебе об этом раньше?

– Ух, ты! А я и не знал, что у тебя есть такой дар, – сказал Йен, а сам подумал: «Ловка, ничего не скажешь. За такой женой нужен глаз да глаз!»

– У нас, цыган, это не такая уж редкость.

– А теперь, значит, и в Хайленде завелась одна такая, – проворчал Йен.

– Но ты не ответил на мой вопрос, – напомнила ему Бригитта.

– Какой вопрос? – Йен был явно занят другими мыслями.

– Ну почему Перси сделал вид, что не заметил тебя в долине?

Йен сделался нарочито серьезным.

– Я ведь незаконный сын, дорогая, и…

– Да знаю я, что ты бастард, – прервала Бригитта, небрежно отмахнувшись. – Ты мне об этом все уши прожужжал. – Йен так грубо схватил ее за руку, что она удивленно взглянула на него. – Ой! Я просто пошутила. Что с тобой?

– Когда ты станешь постарше, – наставительно произнес он, – ты, надеюсь, поймешь, что незаконное рождение не повод для шуток.

– Вот уж никогда не думала, что жизнь незаконного сына так тяжела. Граф что, суровый человек?

– Граф делает все, чтобы выжить и защитить своих близких.

– Кого же из сыновей он предпочитает?

– Сыновей?.. – Йен насмешливо поднял брови. – От тебя и впрямь ничего не скроешь!

Бригитта улыбнулась, и он не в силах был удержаться от смеха. Но Боже, каким же дураком она его считает? Ведь только круглый идиот мог поверить в такую неприкрытую ложь! Она даже не дает себе труда подумать, несет первую пришедшую в голову чушь, авось сойдет!

– Перси везет во всем: на войне, в жизни, в любви, – подавив в себе гнев, сказал Йен. – Он, можно сказать, настоящий баловень судьбы. Да это и естественно для младшего сына.

– А… а тот, другой?

– Йен? Ну, этот парень серьезный. Мы с ним ближе, чем братья. Иногда кажется, что мы с ним одно. Он строг, но справедлив… и… благороден.

– Подумать только. Просто образцовый мужчина!

– Да, пожалуй, что и так.

Йен наклонился ниже, так что его рот встретился с губами Бригитты, вызывая в ней упоительное трепещущее ощущение тепла. Она не отстранилась, и он целовал ее долго, долго… куда дольше, чем в прошлый раз. Твердой рукой он прижимал ее к себе, точно боясь, что она может вырваться. Но, покоренная этой внезапной близостью, Бригитта уступила его властной силе. Руки ее поднялись и сами собой обвились вокруг его шеи.

Он быстро провел языком по ее вздрагивающим губам, как бы подсказывая ей, что делать.

Губы ее мгновенно раскрылись ему навстречу, и Йен скользнул языком внутрь. Бригитта растворялась в этом поцелуе, чувствуя во всем теле жар и холод одновременно.

Йен стал покрывать легчайшими поцелуями ее веки, виски и шею. Они опустились на траву, он тяжело придавил ее всем телом к земле. Губы Йена снова нашли ее жаждущий рот, и она ощутила себя покоренной, словно он овладел ее душой.

Слабый ветерок овевал ее обнаженную грудь, но Бригитта была слишком возбуждена, чтобы обращать на это внимание. Йен склонился над ней, его властные губы коснулись ее груди. Покрывая поцелуями женскую плоть, он, наконец, наткнулся на чувствительный сосок, отвердевший от возбуждения.

Когда его губы завладели им, Бригитта застонала, переполненная восторгом. Но вдруг сладостная пелена спала с глаз, и она осознала, что происходит между ними.

– Пусти! – вскрикнула Бригитта и оттолкнула Йена. – Держись от меня подальше, лжец!

– Что?! – спросил он, зло сощурившись и пожирая ее горящими глазами.

– Ты сказал, что я буду с тобой в безопасности, а теперь пытаешься обольстить меня, – обвиняющим тоном сказала она, приводя в порядок свою одежду.

– Я не пытался тебя обольстить, – оправдывался он. – Тобой соблазнится всякий, кто тебя видит. Я еще невероятно терпелив.

– Ничего подобного!

Пробормотав вполголоса проклятие, Йен пожалел, что не сделал то, что собирался с самого начала: найдя свою строптивую невесту, силком притащить ее в Данридж!

– К ругательствам прибегает тот, у кого недостает твердости духа, – холодно изрекла Бригитта.

Йен смерил ее испепеляющим взглядом: «Вот ведь наказание Господне!» – и резко бросил:

– Идем домой!

– Нет! – запальчиво возразила она. – Я не могу теперь чувствовать себя в безопасности наедине с тобой.

Черт побери! Эта английская невеста способна довести его до белого каления. Как бы ей не пожалеть об этом! Йен мысленно сосчитал до десяти, потом, для верности, еще до двадцати.

– Клянусь святой душой моей матери, что буду защищать твою невинность даже от себя самого, – пообещал он голосом, звенящим от сарказма.

– Как может женщина, родившая ребенка вне брака, быть святой? – отпарировала Бригитта.

– Не испытывай мое терпение, – прорычал Йен, еще больше помрачнев. – Я даю слово чести! Ты должна мне верить.