– Теперь, мисс Меррит, думаю, нам пора поговорить.

Она дернулась, как будто от удара.

– Извините, уже поздно, и мне давно пора уходить. – Она поднялась. – Мне никогда не отблагодарить вас за спасение от тех мужчин. И пожалуйста, передайте мою благодарность мистеру Стивенсу за великолепный обед.

– Я провожу вас. – Ник поднялся.

После короткого молчания она торопливо ответила:

– Нет-нет, большое спасибо. Мое... я живу в нескольких шагах отсюда и теперь чувствую себя в полной безопасности. Те мужчины давно ушли, я уверена в этом.

– Вы слишком горды, – мягко сказал он.

Она некоторое время молчала, затем произнесла:

– Вы тоже без средств? Потому тоже вынуждены ночевать на берегу?

Он на миг прикрыл глаза. Боже милостивый, она ночует на берегу! Он покачал головой.

– Нет, это мое желание. В последнее время я чувствую себя несколько... скованно в помещении, и поскольку погода такая замечательная, мне захотелось переночевать под открытым небом. – Его рот насмешливо скривился. – Должен добавить, моих людей не слишком это вдохновляет.

Он состроил гримасу.

– Считайте это пресыщением цивилизацией. Когда я был в армии, ночевки под открытым небом были обычным, каждодневным делом. Полагаю, мне захотелось... – Его голос смолк.

Что он пытается воскресить? Свою молодость? Так он еще молод. Или же эго способ убежать от неумолимого будущего? Игра в свободу, которой на самом деле у него нет?

Он знал, что поступает правильно. Остаться в Англии и наблюдать, как снова умирают материнские мечты, – это выше его сил.

– Значит, вы не оставите меня моей потрепанной гордостью и песчаным дюнам? – тихо спросила она.

Он покачал головой:

– Нет, хотя ваша гордость ничуть не потрепана, мисс Меррит. – И заметил более непринужденно: – Но если говорить о песчаных дюнах, то со мной, полагаю, здесь безопаснее и удобнее. – Она все еще колебалась. Он добавил прозаично: – Я не собираюсь оставлять вас без защиты, так что даже и не пытайтесь возражать. – Спазм боли пробежал по его лицу.

Она нахмурилась.

– Что случилось?

– Ничего. Просто голова болит. – На лбу у него внезапно образовались глубокие складки, и он говорил так, словно каждое слово давалось ему с трудом.

– Вы больны.

Он начал было качать головой, но вовремя остановился.

– У меня бывают... головные боли. Простите за грубость, но... – Он, пошатываясь, прошел туда, где возле костра лежали скрученные одеяла. – Только... никуда не уходите Мои люди... позаботятся о вас. – Он осторожно лег на импровизированную постель и закрыл глаза. Выглядел он ужасно.

Фейт лихорадочно огляделась и позвала на помощь. Появился Мактавиш.

– Что с ним такое, мистер Мактавиш?

Мактавиш не ответил. Он натянул на мистера Блэклока одеяло так нежно, словно укрывал ребенка. Подошел Стивенс, бросил взгляд на хозяина и начал разводить огонь.

Мистер Блэклок открыл глаза, схватил большого шотландца за запястье и проскрипел.

– Девушка... останется с нами. – И снова закрыл глаза.

– Не беспокойся, дружище. Я позабочусь о ней. – Мактавиш повернулся к Фейт. – Ты остаешься здесь. Я принесу тебе одеяло. – Он бросил на Фейт грозный взгляд, словно говоря: только посмей сделать хоть шаг без моего ведома.

Да она и не собиралась никуда уходить. Николас Блэклок выглядел очень больным. Лицо его было смертельно бледным даже в свете костра, а лоб пересекали глубокие морщины боли. Фейт присела на колени рядом с ним. Может, его ранили в голову во время драки? Неужели это она виновата?

Его густые черные волосы в беспорядке разметались по лицу. Фейт отвела их назад. Потом вытащила платок, все еще мокрый от морской воды, и осторожно вытерла испарину с лица больного. С закрытыми глазами Ник выглядел моложе, чем показалось ей вначале. Ему еще нет тридцати, подумала Фейт.

Складки на лбу немного разгладились? Или она выдает желаемое за действительное? Фейт выпрямилась и обнаружила, что мистер Мактавиш смотрит на нее, угрюмо и подозрительно сдвинув брови. Он швырнул на землю скрученные одеяла так, словно бросил перчатку.

– Надеюсь, вы не возражаете против ночевки на песке, под открытым небом, мисс, – сказал Стивенс, выкладывая поленья замысловатым узором.

Фейт печально улыбнулась, но у нее не хватило духу объяснить, что выбора все равно нет.

– Что случилось с мистером Блэклоком?

Стивенс открыл рот, чтобы заговорить, но мистер Мактавиш прервал:

– Помолчи-ка ты, болтун! Если он захочет, чтобы она знала, то сам ей утром расскажет!

– Значит, к утру он поправится?

Большой шотландец смерил ее угрюмым взглядом.