Энн: (Кивает).

Боб: Увидьте его в гробу. Представьте, как он выглядит, увидьте его мертвым.

Энн: Я не могу увидеть его. Вижу только серую крышку.
–

Боб: Откройте крышку.

Энн: Я вся дрожу.

Боб: Он мертв. Посмотрите на него.

Энн: (Вскрикивает, затем всхлипывает несколько раз). Я буду скучать по тебе. Ты знаешь это.

Мэри: Он ничего не знает. Он мертв.

Энн: (Снова некоторое время плачет). Я скучаю по тебе. Я по тебе скучаю. (Долгая пауза). И ты умер. Прощай, мой умерший дядя.

Боб: Все в порядке?

Энн: Я слишком многого хотела. Спасибо. Да.

В этом диалоге Энн настаивает на том, что дядя жив. «Я вижу, как он уходит», «Я не могу увидеть его (мертвого)» и « Ты знаешь это». Чтобы действительно сказать «прощай», клиент должен смириться с фактом, что любимый человек мертв и не может ходить, говорить, знать.

Когда клиент принимает факт смерти, мы спрашиваем, какие незаконченные дела с умершим не позволяют ему проститься с ним. Мы предлагаем закончить их, выразив умершему как благодарность, так и недовольство. Чтобы не говорить с умершим, клиент выбирает сцену, в которой этот человек еще жив. Обычно клиенты начинают с благодарностей. Если же клиент негодует по поводу поступков или поведения умершего, мы работаем с ним, чтобы он осознал тот факт, что пытается неким волшебством заставить измениться… мертвого. Часть незаконченных дел используется как волшебная надежда улучшить с мертвым отношения.

Если единственный упрек мертвому заключается в том, что он умер, мы просим клиента переместиться в сцену прощания и представить похороны.

Джо: Я возмущен тем, что ты умер. Я взбешен тем, что ты умер.

Мэри: Минуточку. Сейчас стоит посмотреть на него. Сделаете это? Посмотрите на гроб и откройте крышку.

Джо: (Подается вперед и представляет, что открывает крышку гроба.)

Мэри: А сейчас… он мертв, и вы говорите с собой, не с ним. Он не может вас слышать. Выплесните ваш гнев для душевного спокойствия.

Джо: Я злюсь. Это не твоя вина… ты не хотел умирать… я злюсь, злюсь! Мне очень грустно. (Плачет.)

Когда незавершенные дела закрыты, мы просим клиента представить себе прощальную церемонию, предпочтительней в виде похорон и погребения. Главное в прощании — представить умершего человека мертвым и сказать: «Ты мертв. Прощай!».

Если смерть произошла много лет назад, оплакивание может быть лишним. Для Энн пары слезинок хватило, чтобы почувствовать облегчение. Затем она сказала «прощай» дяде, который существовал более в фантазии, чем в реальной жизни, и был давно мертв. Если смерть произошла недавно, клиент может оплакивать ушедшего столько, сколько ему требуется. Мы же, со своей стороны, хотим, чтобы клиент понял цель оплакивания — сделать «прощай» весомым и высвободить энергию для дальнейшей жизни.

По окончании оплакивания клиенту необходимо почувствовать новый интерес в жизни. К сожалению, наше общество щедро на цветы, утешения и компанию в первое время после утраты, а затем оставляет потерявшего горевать в одиночестве. Но именно в этот период человек остро нуждается в поглаживаниях и отвлекающих занятиях. Члены терапевтической группы могут в этой ситуации сыграть роль подопечных старомодной «социальной работы», целью которой было решение чужих проблем.

Иногда клиент хочет распрощаться с человеком, которого он ни разу не видел: с матерью, которая бросила его в роддоме, или с отцом, бросившим беременную мать. Расспрашивая о фактах, мы выясняем и фантазии клиента. «Что вам рассказывали об отце?» и «Как вы его представляли?» Ребенок мог сам себе давать позитивные поглаживания, спасая себя (в полном смысле этого слова) мечтой, что где-то далеко живет горячо любящий его отец. В этом случае мы просим клиента сказать отцу «прощай», продолжая при этом поглаживать себя, как это мог бы делать его воображаемый отец.

Морт: (Воображаемому отцу). Мать никогда не рассказывала о тебе. Я иногда думаю, что она, может быть, и переспала-то с тобой всего один раз. Все, что я знаю — это то, что ты служил в армии… впрочем, я и в этом не уверен. Она говорит, ты был убит на войне. Сейчас я ей не верю. Нет ни фотографий, ни документов.

Мэри: Расскажите ему, как вы его представляли, когда были ребенком.

Морт: Ох. Я стесняюсь. Я думал, что ты был настоящий герой… от того-то у меня и тяга к самоубийству. Хотел умереть героем, хоть в этом быть на тебя похожим. Ладно, все это давно позади. Я думал, что ты любишь… любишь меня.

Морт продолжает, предъявляя претензии никогда не виденному отцу. Но в конце он благодарит отца за то, что тот своей спермой дал ему жизнь.

Мэри: Теперь посмотрите на себя в раннем детстве. На ребенка, который придумал себе любящего отца-героя. И скажите этому мальчонке, что вы встанете на место отца… станете собственным любящим отцом.

Морт берет на руки и нежно гладит себя-мальчишку. Он также подтверждает свое антисуицидальное решение и говорит себе-пацану, что будет защищать его.

Когда умирает ребенок, мы настаиваем, чтобы родители как можно скорее сказали ему «прощай» и ни в коем случае не делали из его комнаты и вещей святыню. Оттягивание момента прощания может быть расценено оставшимися детьми как сообщение об их незначимости по сравнению с умершим. Если живые дети не могут быть так же хороши и любимы, как умерший, они могут решить, что единственный способ быть любимым — стать мертвым. Говоря «прощай», родители могут проститься не только с самим ребенком, но и со своими фантазиями по поводу его утерянного блестящего будущего.