Пока достаточно. С моей точки зрения, пора спать, хотя за бортом корабля еще светло. Я хочу, чтобы вы заучили все это, пока не станете помнить об этом и во сне: все даты, что искать и как найти маркер, даже если у вас нет земного глобуса, по которому можно проверить себя. Есть вопросы? Только не говорите хором.

— У меня есть, — ответила Дора.

— Потом, Дора, — перебила капитан Лорелея. — У нас есть кое-что для него.

— Хорошо, умолкаю.

— Что вы хотите мне сказать? — спросил Лазарус.

— Пора осеменить нас… Лазарус.

— Обеих, — добавила Ляпис Лазулия.

Лазарус посчитал в уме десять шимпанзе, затем прибавил к ним еще десяток.

— Об этом не может быть и речи!

Близнецы переглянулись.

— Мы знали, что ты это скажешь, — сказала Лорелея.

— …и сомневались лишь в том, сумеешь ли ты это сделать дружелюбно и ласково…

— …значит, мы скажем, что ты отказался, и она все сделает сама… воспользуется твоей спермой… из банка…

— …но нам было бы приятнее, если бы наш возлюбленный брат, который всегда был к нам так добр…

— …а теперь добивается, чтобы ему отстрелили задницу в Темных временах…

— …хоть раз отбросил бы свои дурацкие предрассудки…

— …и отнесся к нам как к биологически зрелым женщинам…

— …а не как к детям, которыми он привык нас считать…

— …Айра, Галахад и Джастин не считают нас детьми…

— …в отличие от тебя. Это не просто унижение, это просто ужасно, тем более что мы можем не увидеть тебя вновь…

— …ты же без всякого смущения трахнул Минерву.

— …не говоря уж о Тами, Гаме и Иш…

— Прекратите!

Они замолчали.

— Для них я весьма дальний родственник. Математически это маловероятно.

Лорелея спокойно возразила:

— Математически все вероятно, Лазарус, потому что мы все заняты этим делом. Джастин, Айра и Галахад стараются уступать друг другу. Ведь отцом первого ребенка Минервы должен стать Айра, а отцом первенца Тами — Джастин. Но если что-то не получается… если кто-то из четверых — не троих! — оплошал, то Иштар все исправит, воспользовавшись банком спермы.

— Но я не состою в этом банке…

Девицы снова переглянулись.

— Хочешь пари? — спросила Ляпис Лазулия.

— Продуешь, приятель, — произнес компьютер.

Лазарус задумался:

— Значит, Иштар обманула меня двадцать лет назад. Когда я проходил у нее реювенализацию.

— Могла бы, Лазарус, — спокойно промолвила Лорелея, — но не сделала этого. Но я знаю, что это свежая сперма. Замороженная не более года назад, после того как ты назначил дату своего перелета.

— Невероятно!

— Не говори так. В каком контейнере можно наилучшим образом сохранить живую сперму, прежде чем техник поместит ее в банк?

Лазарус выглядел весьма озадаченным.

— Ну я… я бы… я… Черт побери!

— Именно, братец. Поместив ее в женщину. Ты старался подбирать время так, чтобы не оставить своим наложницам ребенка, ну а они старались посетить Иш и Галахада, как только ты засыпал, и, конечно, подделывали свои календари. Дело в том, наш возлюбленный брат, что твои гены не принадлежат тебе — как и никому другому. Мы слышали, как ты сам говорил это, рассказывая о том, как создавали Минерву. Гены принадлежат расе, просто они пожизненно находятся в распоряжении отдельной личности. И все мы — зная, что ты намереваешься совершить это безрассудное путешествие, — решили, что ты вправе распоряжаться собственной жизнью, однако не имеешь права погубить уникальный генетический набор.

Лазарус изменил тему разговора:

— Почему ты сказала «четверо»?

— Брат, ты стыдишься, что сошелся с Минервой? Я не верю этому. И Лаз не верит.

— А… нет, я не стыжусь, я горжусь этим! Проклятье, вы обе всегда умели втянуть меня в историю. Вот уж не думал, что она обо всем разболтает. Сам я не говорил никому.

— К кому же ей обратиться кроме нас?

— Ты хотела сказать «как не к нам».

— Черт побери, братец, не время учить нас грамматике! Минерва пришла к нам за советом — и утешением! Потому что мы находимся в том же затруднительном положении, что и она. То есть находилась, потому что из кустов она вышла довольная, как кошка. Ты ублажил ее…

— …а она-то уж и глаза повыплакала…

— …а теперь будет радоваться, даже если не сумеет зачать…

— …потому что одного раза достаточно, и даже если она промахнулась…

— …Иш все поправит…

— …и, конечно же, мы узнали, что ты наконец перестал увиливать и сделал то, что должен был сделать уже много лет назад…

— …потому что мы помогли устроить все так, чтобы она поговорила с тобой наедине…

— …и сказали ей, что если слез окажется недостаточно, пусть подрожит подбородком…