Это было очень необычное заседание. Никто из нас не осмелился вслух высказать свои подозрения. Даже Вероника, которая делала отчет, пару раз посмотрела на Долли на удивление сочувствующим взглядом. Все с повышенным интересом обсуждали деловые вопросы.

За исключением того, что женщины разошлись на удивление рано, остались только Скай и Марта убирать оставшуюся еду и посуду на кухне, Мэри показала мне глазами в сторону Долли и качнула головой в сторону двери. Даже став членом клуба, я не могла до конца разобраться, как у них это получается? Некоторые вещи они решали без слов, и было совершенно ясно, что сегодня все молча проголосовали за Мэри.

Мэри, спокойная и невозмутимая, как всегда, подтолкнула Долли в сторону дивана. В гостиной, кроме нас, никого не было. Долли затравленно озиралась в поисках спасения.

– Долли, милая, ты не сделаешь кое-что для меня? – мягко обратилась к ней Мэри.

– Что? – испуганно вздернулась Долли.

– Ты не снимешь на минутку перчатки?

– Нет, – решительно отрезала Долли, но ее глаза при этом стали совсем больными.

Мэри подождала немного, затем изменила тактику:

– Слушай, девочка. Я хотела бы, чтобы сегодня ты поехала ночевать ко мне домой.

– Я не хочу, – ответила Долли так неприступно, что Мэри поняла – здесь не о чем спорить. Было совершенно ясно, что Долли окончательно замкнулась в себе и вообще не хочет разговаривать об этом. Мэри молчала, пытаясь что-то придумать.

– Тогда, пожалуйста, звони мне каждые два часа домой весь вечер. Я просто хочу знать, что с тобой все в порядке. Ладно? – спросила Мэри, еще на что-то надеясь.

Долли затравленно посмотрела на нее, и по ее отчаянному виду я поняла, что это бесполезно, но она слабо кивнула.

– Так ты будешь мне звонить? – не отступала Мэри.

– Я постараюсь, – чуть слышно прошептала Долли.

Это был слабый план. Но у нас в городке все придерживались мнения, и женщины в том числе, что происходящее между мужем и женой, если это не очевидное убийство, исключительно семейное дело, в которое посторонним лучше не вмешиваться.

– Хорошо, – спокойно сказала Мэри и, погладив Долли по спине, повела ее к выходу. Мы остановились с Мэри на пороге и смотрели ей вслед. Я не могла отделаться от мысли, что Долли сама идет на казнь.

Но в десять часов вечера Мэри, которая так и не дождалась звонков от Долли, не находя себе места от беспокойства, решила действовать. Она весь вечер набирала номер Долли, но никто не снимал трубку. Тогда она обзвонила остальных, чтобы узнать, не звонила ли Долли кому-нибудь еще. Узнав, что нет, Мэри вылетела в прихожую и схватила пальто.

Майк, который весь вечер молча наблюдал за ней, бесшумно догнал и обнял ее. Мэри подпрыгнула от неожиданности.

Главное преимущество счастливых браков в том, что супруги ничего друг от друга не скрывают.

– Я очень беспокоюсь за Долли, Майк, прости. Боз совершенно распустился, ты не представляешь, что он себе позволяет.

– Он опять бьет ее?

Мэри кивнула со слезами на глазах.

– И ты собираешься ехать туда?

Мэри еще раз кивнула. Майк молча потянулся к вешалке и снял свою куртку.

– Мне будет спокойнее, если я поеду с тобой.

– Хорошо,

Супруги оделись.

– Подожди минутку в машине, – сказал вдруг Майк.

Мэри кивнула и открыла дверь. Она обернулась на пороге и увидела, как Майк быстро наносит удары по воздуху, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. При этом он очень высоко подпрыгивал. Это напоминало разминку боксера. Мэри стало страшно, и она уже хотела вернуться назад, но, вспомнив походку Долли, развернулась и пошла заводить машину.

Было морозно. Тускло горевшие фонари почти не тревожили темноты ночи.

«Майк – гений молчания», – решила про себя Мэри. И хотя ей это всегда нравилось в нем, сейчас она поняла, почему многие считают, что с гениями очень трудно жить.

Она хотела бы, чтобы они ехали быстрее, но, посмотрев на спидометр, испугалась, зачем они так мчатся.

Мэри никогда в жизни еще не чувствовала себя так плохо.

Дом Долли выглядел таким же обшарпанным, как и другие дома в ее районе. Но он заметно выделялся отсутствием рождественских гирлянд с лампочками и «Кадиллаком», наполовину загнанным в гараж. Свет пробивался только через узкую щелку между шторами в одном из окон гостиной.