— Как ты себя чувствуешь, — спросила Агата по-кастильски.

— Нормально, если бы не эти веревки, — ответил он, внимательно смотря на нее и стараясь угадать, кто она такая и что собирается делать.

— Развяжи его, — скомандовала старуха Рани. Не мешкая, девушка вытащила из-под своих юбок тонкий кинжал и быстро освободила его от пут.

Бенджамин попытался пошевелить руками; затем принялся осторожно растирать окоченевшие запястья.

— Тебя связали только сегодня утром, когда ты должен был прийти в себя, — сказала старуха.

— Кажется, вы можете так же свободно читать мои мысли, как и говорить на моем языке.

— Я — Агата, фури дай этого табора. А это — Рани, которая тоже свободно говорит на твоем языке. — Кажется, что-то заинтересовало Агату, когда она смотрела на пленника.

— Мы знакомы с Рани. Бенджамин Торрес, к вашим услугам. Бывший военный хирург императорской армии короля Карла. — Он посмотрел на того грубияна, который охранял его, и добавил: — Я также знаком с Джанго, к сожалению. Кажется, он готов убить меня.

Агата улыбнулась.

— Так оно и есть. Весь вопрос в том, позволишь ли ты ему это. Бенджамин недоуменно посмотрел на нее.

— А как я могу это предотвратить? — Ты хирург и, должно быть, хорошо владеешь ножом. Ты когда-нибудь убил хоть одного человека?

— Я врач, и поклялся спасать людей, а не убивать их. Агата пожала плечами, но тут в первый раз заговорила Рани.

— Не будь дураком. Она дает тебе шанс. Шандор, наш воевода, согласен предоставить тебе возможность сразиться с моим пралом.

— Фури дай, воевода, прал! Вы вроде бы говорите на моем языке, только я ничего не понимаю. — Бенджамин принялся растирать виски. Слава Богу, кровь начала снова приливать к рукам.

— Агата — провидица, а Шандор — наш предводитель. Они имеют большое влияние на наш совет старейшин, особенно, что касается крисса — нашего правосудия в соответствии с цыганскими обычаями. А Джанго — мой прал — брат, и ты его должен убить. — Она смотрела на него своими широко распахнутыми золотистыми глазами.

— Маленькая кровожадная ведьма! — Бенджамин перевел взгляд с грубого лица Джанго на изящное лицо девушки и не нашел между ними никакого сходства, кроме толстого слоя грязи, лежавшего на них.

— Так ты будешь драться с Джанго… или умрешь как последний трус? — спросила Агата.

Честно говоря, за всю свою жизнь Бенджамин убил только одного человека, в Эспаньоле, когда напали на их ранчо. Отец учил обращаться с мечом и арбалетом, но все равно Бенджамин считал дикостью выяснять отношения с помощью драки. Мрачно улыбнувшись, он ответил:

— Конечно, если нет другого выхода, я буду драться… ради спасения собственной жизни.

— Хорошо, — Агата повернулась к Рани. — Принеси ему мяса и эля, чтобы он подкрепил силы. А я поговорю с Шандором относительно поединка.

— Приятного тебе аппетита, гадьо, тем более что это будет последняя трапеза в твоей жизни, — процедил Джанго сквозь зубы.

— Как мы будем драться? Существуют какие-нибудь правила или нет? — спросил Бенджамин, смерив взглядом своего противника. Джанго был с ним одного роста, но более крепкого сложения.

Джанго закинул голову назад и от души рассмеялся.

— Правила настолько просты, что даже гадьо типа тебя может, их выучить.

Рани вернулась с чашкой какой-то темной жидкости, пахнущей чесноком. Волк так пристально посмотрел на Бенджамина, как будто хотел, чтобы с ним поделились. После первого же глотка Бенджамин был рад все отдать Веро, однако, заставив себя, выпил содержимое чашки залпом, понимая, что для битвы ему нужны силы.

— Тебе нужно пройтись и размяться немого, — сказала Рани.

— Он никуда не пойдет, — мрачно проговорил Джанго.

— Не будь большим дураком, чем ты есть на самом деле. Куда ему бежать? — Рани помогла Бенджамину подняться.

Сначала земля качнулась у него под ногами, но он взял себя в руки и изо всех сил постарался удержаться на ногах. Вдруг странная мысль пришла ему в голову. Глядя сверху вниз на девушку, Бенджамин подумал, что ее декольте больше подходит для королевского двора, чем для цыганского табора.

— Конечно, я понимаю, что твой брат может всадить мне отравленный нож в спину, но мне все равно придется сходить по малой нужде.