Поцелуй этот не был таким приятным, как предыдущий. Панцирь впился ей в грудь. Руки в рукавицах едва не содрали ей нежную кожу с плеч. А рот прижался жестко и беспощадно, раня до крови зубами.

Эйрик явно задумал поцелуй, чтобы продемонстрировать своей свите и благородным гостям, кто тут хозяин и повелитель. И научить ее не противоречить ему в следующий раз — на людях или наедине.

Идит кипела.

Когда он поставил ее на землю так же быстро, как и поднял, Идит сердито вытерла рот тыльной стороной руки.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, жена?

— Когда поросенок хрюкает, ты испытываешь потребность ему отвечать?

Эйрик решительным жестом надвинул наносник, но сверкнувшую в его глазах ярость она увидела.

— Ты еще пожалеешь о своих поспешных словах, миледи. Я вернусь и с удовольствием научу тебя, как уважать своего законного супруга.

Не говоря больше ни слова, он выехал прочь вместе с людьми короля и своей маленькой свитой.

Состязание самолюбий началось.

К ее сожалению, Тайкир приготовился уезжать на следующий день. Идит и не представляла, как пережила бы остатки свадебного пира, если бы не его помощь. Когда Эйрик уехал, большая часть враждебно настроенных гостей стала выказывать открытое пренебрежение к Идит, но только не тогда, когда возле нее появлялся свирепый Тайкир. Кое-кто из гостей удалились в приготовленные для них спальни, другие спешно уехали — вне всяких сомнений, готовить свой предательский заговор.

Поведение Эйрика во время их прощания разозлило Идит, но ее гнев немного улегся, когда Тайкир нагнулся с коня и вручил ей завернутый в льняную ткань сверток.

— Только чтоб это оказалась не та проклятая туфелька, которую Эйрик пытается все время мне всучить, — мрачно заметила она.

Тайкир ухмыльнулся.

— Нет, мой брат приберег ее для другого раза. Эйрик намеревался отдать тебе этот «утренний подарок» после вашей свадебной ночи… в благодарность за услады, кои ты оказала бы ему в постели, как можно догадаться. — Он комично пошевелил бровями. — Но по-моему, ты нуждаешься в успокоении прямо сейчас, а то после его возвращения вы вообще не ляжете вместе спать.

Идит недовольно фыркнула в ответ на его непрерывные упоминания о брачном ложе, но затем ахнула от восхищения, когда развернула ткань и увидела бесценную книгу по пчеловодству, о которой уже раньше упоминал Эйрик. Вероятно, он посылал за ней к королю Эдмунду. Она также поняла, что король, видимо, и в самом деле считает ее супруга своим другом, раз решился расстаться с такой драгоценной книгой из знаменитой коллекции, завещанной ему сводным братом Ательстаном. Не удивительно, что он призвал Эйрика к себе в час нужды.

Она вскинула на Тайкира повлажневшие глаза и сказала сдавленным от волнения голосом:

— Он не мог сделать подарка лучше. И впрямь, никто и никогда еще с такой заботой не выбирал для меня подарок.

— Вспомни об этом, сестра, когда соберешься рубить ему голову с плеч после его возвращения, — посоветовал Тайкир, подмигивая.

Он уехал на свой корабль, который стоял в Йорке, считавшемся воротами ко всем торговым путям мира — в Ирландию, на Шетландские острова, на Рейн, в страны Балтии и дальше. Его одинокий отъезд сильно опечалил ее. Когда еще доведется свидеться со своим новообретенным братом! Представив себе шумный торговый город, она подумала, куда на этот раз отправится Тайкир, в какую-нибудь экзотическую страну или вернется в норвежские земли к дяде Хаакону, как настаивал брат.

— Как странно, — заметила стоявшая рядом с ней Гирта, — что ты с готовностью принимаешь Тайкира в качестве брата, но не можешь вынести мысли об Эйрике как супруге.

— Хм! — фыркнула Идит, возвращаясь в замок вместе со своей наперсницей. — Это оттого, что я всегда мечтала о брате, но не могу допустить даже мысли о муже. В особенности если это такой противный чурбан, как Эйрик.

— Ты неправа.

Идит метнула в нее недовольный взгляд.

Но Гирта оставила ее недовольство без внимания.

— Пора тебе сменить выражение лица, девочка, — бросила она через плечо. — Ты и впрямь становишься похожей на старую каргу, какой прикидываешься. Перестань глядеть на судьбу, уготованную тебе Господом, как на проклятье; пойми наконец, что это подарок.

— Подарок? Ты называешь Эйрика из Равеншира подарком?

— Почему бы и нет, — ответила Гирта, и ее серые глаза весело сверкнули.

Идит просто закудахтала от возмущения:

— Как тебе не стыдно, Гирта! Ты попадаешь в ту же ловушку, что и все остальные безмозглые женщины, покоряющиеся шелковому языку и нахальной внешности.