— Дети уже измотали десяток стражей после твоего отъезда, — стал оправдываться Вилфрид, затем признался с пристыженным видом: — А твоя жена уехала четыре ночи назад, когда все спали.

— А что, у нас нет часовых?

— Да, но они думали, что ей было разрешено уехать.

— Кто отправился с ней? — суровым голосом спросил Эйрик, и его кулаки сердито сжались. Во имя всех святых! Он придушит бабу за то, что она осмелилась ослушаться его. Пусть уж не попадается ему на глаза подольше, пока он не остынет.

И тут Эйрик услышал шум и визг, сопровождавшиеся громким лаем. Три тела, нет, четыре, вылетели из открытой двери зала и скатились по ступенькам во двор.

Лариса, подняв пыль, осадила, едва не налетев на него, а за ней, натыкаясь друг на друга, подскочили Джон с Годриком. А в ногах у них путался и визжал большой пес, которого пригрела эта его отсутствующая женушка.

— Папа! — восторженно закричала Лариса и бросилась в его объятия, повиснув на шее так, что чуть не задушила, а ногами обхватила талию. Его конь нервно задергался рядом с Эйриком и недовольно заржал, а сам он, смертельно уставший от дороги, едва не рухнул навзничь под дочерним бурным натиском.

— Проклятье! Я приехал домой или в какой-то приют для сумасшедших? — обрушился Эйрик на Вилфрида, поставив Ларису на землю. Ее волосы были влажными и пахли мылом, а свежее личико сияло здоровьем и чистотой. Остальные двое ребятишек тоже выглядели чистыми, как и извивавшийся пес, которого Джон держал за загривок, глядя широко раскрытыми глазами на нового отца.

Гирта шагнула вперед и стала загонять ребятишек в дом:

— Быстро в постель! Пора спать.

— Где твоя хозяйка? — спросил Эйрик ледяным тоном.

— Она отправилась по делам в Соколиное Гнездо. Не думала, что ты вернешься так скоро.

— Что за спешка, не могла подождать до моего возвращения?

Гирта пожала плечами, напустив на лицо непроницаемое выражение. Она явно что-то знала о поездке Идит, но предпочитала держать это при себе.

— Госпожа наверняка вернется домой утром. И тогда все объяснит сама.

— Ох, уж можешь быть уверена, ей придется все мне объяснить, — злобно произнес Эйрик, думая, как его подвел брат с этой ночью. Лучше бы он провел ее в теплой постели вместе с Азой, а не мчался бы к отсутствующей жене.

Позже, когда он наконец-то вымылся и поел, в дверь его спальни осторожно постучали.

— Войди.

Вилфрид нерешительно остановился на пороге, его всегда живое лицо было мрачным.

— Заходи, выпьешь со мной вина. Из земель франков, кажется. Я купил его утром в Йорке.

Вилфрид потряс головой и отказался сесть в кресло напротив. Без всяких предисловий он выпалил:

— Милорд, Бритта только что показала мне послание, которое нашла сегодня утром под матрасом в спальне твоей леди супруги.

Поколебавшись, он вручил сложенный листок Эйрику. Он был адресован леди Идит из Равеншира.

— Печать была уже сломана, когда Бритта нашла его, — объяснил Вилфрид, увидев, что Эйрик внимательно его разглядывает.

Эйрик осторожно развернул письмо, видя по гримасе Вилфрида, что он не одобряет его содержание. Не понравилось оно и ему.

«Моя дражайшая Идит.

Мне сообщили, что твоя свадьба состоялась, как мы и планировали. Мое сердце глубоко опечалено той жертвой, которую ты принесла ради меня и нашего будущего. Молю Бога, чтобы Зверь из Равеншира не узнал о твоей беременности. Я сейчас думаю, как покончить со своим бесплодным браком, чтобы оба наших ребенка могли стать законными. Держись, любовь моя, еще немного — и мы сможем соединиться в нашей вечной любви.

Супруг твоего сердца, Стивен».

Поначалу Эйрик онемел от нахлынувшей ярости. Потом швырнул письмо на пол и растоптал кожаным башмаком.

— Лживая, паршивая сука, — ревел Эйрик, желая, чтобы сейчас перед ним стояла Идит, а не Вилфрид, чтобы он мог излить свою ярость на ее предательскую плоть. От обиды он схватил свой кубок и швырнул в стену комнаты. Тут же за ним последовал и другой, затем серебряный пояс, боевой шлем, стеатитовый подсвечник и даже глиняный кувшин, полный вина. Но ему все было мало.

— Мне следовало бы сразу догадаться, — скрежетал он зубами. — Клянусь святым крестом, следовало бы догадаться. Все признаки были налицо. Ее ублюдок сын. Отвращение к моим прикосновениям. Ее скрытность.

— Милорд, может, тебе лучше поговорить с леди Идит, прежде чем судить ее так сурово, — нерешительно отважился Вилфрид.

Эйрик пронзительно взглянул на друга.

— Нет, и ты, и мой брат советовали мне твердой рукой ограничить ее дерзость. Ха! Дерзость слишком мягкое для нее слово. Она оказалась коварной предательницей. Мне следовало бы слушаться своего чутья и не доверять ни одной женщине.