Сопротивление было сломлено. Утро вечера мудренее, а пока… Пусть будет что будет; страсть овладела ее телом, разумом, сердцем и душой. Слоун чуть отстранился и начал расстегивать кнопки на ее ночной рубашке. Когда поддавалась очередная застежка, он целовал обнажающееся тело, и Нерида вздрагивала от прикосновений его языка. Кнопки сдавались одна за другой, но девушка не могла больше ждать. Она распахнула рубашку и выгнулась дугой, подставляя грудь под его поцелуи.

– А теперь попробуй сказать, что ты уедешь!

Нет, не могла она сказать этого. Рот, прижавшийся к ее соскам, руки, срывавшие с нее рубашку, не давали солгать.

Он отбросил одеяло, позволяя Нериде уйти, но она воспользовалась свободой лишь для того, чтобы еще теснее прижаться к нему.

– Ну, скажи, что ты не хочешь меня, что уедешь и никогда не вспомнишь об этом…

Нерида блаженно застонала, когда кончик языка прикоснулся к розовому бутону, венчавшему ее белоснежную грудь. Она стащила с себя рубашку, изо всех сил швырнула ее к ногам и попыталась снять со Слоуна трусы. Он не пошевелился, чтобы помочь ей, и Нерида злобно чертыхнулась. Не отрываясь от ее соска, Слоун довольно хмыкнул и слегка приподнял бедро. Через секунду трусы оказались там же, где и рубашка. Наконец-то…

– Значит, да? – спросил Слоун поднимая голову и переключаясь на другой сосок.

– Да, да! Пожалуйста, Слоун…

– Нет, – спокойно заявил он. – До тех пор, пока ты не ответишь на мой вопрос.

Длинные, искусные пальцы погладили ее живот, бедро, колено и вновь вернулись назад, к кудряшкам, в которых скрывался источник ее страсти. Эта ласка была сладкой и неописуемо мучительной. Казалось, у нее внутри все раскалилось от жгучего, яростного пламени.

– Говори! – приказал он. Голос Слоуна предательски дрогнул: страсть испепеляла Макдоноха ничуть не меньше, чем Нериду. – Говори, что ты остаешься!

– Нет, нет, не могу! – простонала она. – Я не могу остаться здесь!

– Ты останешься со мной.

– Да, но только не здесь! Они ненавидят и меня, и тебя… Слоун, не надо портить нашу последнюю ночь. Или люби меня, или дай уйти…

– Я никогда не дам тебе уйти – поклялся Слоун, набрасываясь на нее.

Сердце Нериды отчаянно колотилось, легкие не успевали наполняться воздухом. Она повернула голову и впилась зубами в мускулистое, мокрое от пота мужское плечо.

– Дикарка, – прошептал Макдонох, покусывая ее ухо.

– Зверь, – откликнулась Нерида.

– Не могу жить без тебя. – Он ткнулся носом ей в шею и покачал бедрами из стороны в сторону.

– Слоун, не говори этого!

Он провел губами по лбу девушки и пробормотал ей в макушку:

– Ничего не поделаешь. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей…

Каждое слово этого признания сопровождалось все более страстным поцелуем, заставлявшим ее забыть обо всем на свете.

– Говори, – хрипло прошептал он. – Говори, сможешь ли ты уйти от меня. Говори сейчас, когда ты моя, а я твой.

Он двигался в такт этим словам, доводя ее до последнего экстаза. Пальцы Нериды впились в его плечи, тело выгнулось датой.

– Оставайся, Нерида. Оставайся со мной.

Надо ответить ему, пока она окончательно не потеряла голову.

– Нет, Слоун, не могу, – выдохнула она. – Не могу, не могу…

– Можешь. Говори, ну, говори же!

Но было уже поздно. Сладостная судорога свела ее тело. Последние слова Слоуна заглушил пронзительный крик. И этого он уже не выдержал.

Нерида открыла глаза и недоуменно мигнула. Вокруг было темно. Она слегка пошевелилась.

– Ты что? – спросил Слоун.

– Какая темень…

Оба лежали на спине, накрытые простыней.

– Ты сделала важное открытие, – поддразнил он, целуя ладонь Нериды. – Это означает, что у нас еще уйма времени. Как мы им распорядимся: поспим немного или?..

Время. На самом деле его осталось ничтожно мало. Рассвет был недалек.

– Поспим, – медленно сказала она. – Мы долго дремали?

– Недолго. А что?

Ей снился сон. О чем он был? Нет, не вспомнить…

– Слоун…

– Что?

– Я не передумала.

Ее разбитое сердце разлетелось на куски.

– Я знаю. – Почему он так спокоен? Почему не пытается переубедить ее так же, как несколько минут назад? – Жаль. Все могло выйти по-другому.

Нерида отвернулась. Чем она расстроена? Тем, что Слоун ни капли не переживает? Может, она не права?

– Могло?

– Конечно. И дед твой этого хотел.

– Слоун Макдонох, о чем ты? Ты заставлял меня что-то решать, а я в это время плохо соображала.

Он засмеялся и прижал девушку к груди.