— Да, я подумала, что у нас неплохо получается.

— Как я рад, что увидел вас и спас от этого скучного Сакса!

— Я не нашла его скучным, скорее, слишком настойчивым.

— Саксы были неотесанными мужланами. Ведь это они раскрашивали лица вайдой [10] ?

— Нет, это были древние бритты.

— И саксы были не лучше. Совсем не утонченные в своих вкусах, как, например, кавалеры. Не ожидал, что Джеймс Элиот оденется саксом. Я думал, что он захочет быть кем-нибудь более блестящим — Великим Ханом, Марко Поло или еще кем-нибудь в этом роде. Вы так не считаете?

— О… не знаю.

— Я сразу узнал его. А вы?

— Н-нет.

— Не узнали! Вы меня удивляете. Мне показалось, его не трудно узнать, как и большинство присутствующих. Голос… манера держаться… походка. Я думаю, это потому, что мы так часто встречаемся. Но вы, благородная царица, остаетесь загадкой. Мне кажется, мы раньше не встречались… Мне хотелось бы, но я не решаюсь вас попросить… Может быть, вы окажете мне милость и приподнимете краешек вашей маски?

— Ничего подобного я не сделаю. Буду скрываться за ней, пока не наступит время снять ее совсем.

— Вы очень жестоки!

Он увлек меня к садовой стене. Мы прислонились к ней, глядя вдаль, на парк.

— Какая чудесная ночь, — сказала я.

— Я нахожу ее с каждым мгновением все более прекрасной.

Так мы флиртуем, догадалась я. Оказалось, что это очень приятное занятие. Должна признаться — общество Кавалера доставляло мне большое удовольствие.

Он неожиданно сказал:

— Вы непохожи на других девушек.

— Каждое человеческое существо отличается от остальных, — ответила я. — Это одно из чудес природы.

— Вы в этом уверены? Я, например, нахожу какое-то тоскливое однообразие во многих молодых леди, которых мне случается сопровождать.

— А может быть, вы сами недостаточно проницательны?

— Как раз сегодня мне хотелось бы, чтобы моя проницательность оказалась на высоте и позволила мне заглянуть за вашу маску. Но я запасусь терпением и дождусь полуночи. В решающий момент постараюсь во что бы то ни стало находиться рядом с вами.

Это заявление меня слегка встревожило, но я заставила себя успокоиться. Было еще рано, и я не успела полностью насладиться вечером, от которого так много ожидала. Мимоходом я подумала об Оливии. Интересно, как она развлекается.

— Вы очень таинственная дама, — продолжал Кавалер.

— Но ведь тайна и является девизом сегодняшнего вечера. Так увлекательно разговаривать с людьми, не зная, кто они. Это заставляет быть настороже.

— Предполагается, наоборот, что таинственность заставит нас стать беспечными, отбросить все запреты. Разве может иметь значение, как я веду себя сегодня вечером? Никто не узнает, кто я… до полуночи.

— Если только, по примеру Седрика Саксонского, нам не удастся сделать раньше каких-нибудь открытий.

— О, некоторые совершенно очевидны. Видели вы Марию-Антуанетту? Готов поклясться, что это леди Массингем. Я сказал себе: эта дама немного прибавила в весе, несмотря на свое пребывание в Консьержери [11] ! А наш хозяин?.. Я сразу его узнал. Зато трудно догадаться, кого он изображает. Доктора Джонсона [12] ? Робеспьера? Вероятно, можно как-нибудь установить разницу между этими двумя джентльменами, но я, хоть убейте, не способен на это!.. Танцуете вы божественно.

— А вы говорите пустые комплименты. Разве в такой толпе можно это заметить?

— Прошу вас, дражайшая, очаровательнейшая царица Египта, шепните мне ваше имя.

— Это против правил.

— А вы всегда соблюдаете правила?

Я заколебалась.

— А, — быстро сказал он, — вижу, что не соблюдаете. Вы мятежная душа, вроде меня. Как далеко можете вы зайти в своем неподчинении установлениям общества?

— Неужели вы надеетесь, что я признаюсь вам в допущенных мной нарушениях скромности?

— Почему бы и нет? Я не знаю, кто вы, а вы меня знаете?

— Никогда не следует признаваться в собственной нескромности, даже незнакомым людям.

— Какая глубокая мысль. Может быть, когда вы узнаете меня лучше…

— Сегодня я только Клеопатра, а вы Руперт Рейнский.

— У меня предчувствие, что сегодня только начало.

Он приблизил свое лицо к моему. Я увидела голубые глаза, блестевшие сквозь прорези маски. Они пристально разглядывали меня.

— Дорогая нильская змея, — произнес он, — мне кажется, наше знакомство станет очень близким.