Это было в апреле 2003-го — собираюсь на работу, подхожу к почтовому ящику и нахожу в нем извещение (или уведомление) о том, что мне надлежит срочно (или весьма срочно) получить в почтовом отделении заказное письмо.

Захожу в отделение связи — оно, слава Богу, всего лишь в километре от моего дома, и получаю конверт с реквизитами: От кого — редакция газеты “Правда”, кому — гр-ну Ильину А.А., проживающему по такому-то адресу.

Почта сработала безупречно. Через полчаса приезжаю в редакцию — улица Правды, 24 с таинственным конвертом. В приемную заходит врио главного редактора В. Н. Никифорова. Я говорю:

— Валентина Николаевна, вскрывайте, пожалуйста, пакет.

Она берет в руки конверт и говорит:

— Письмо адресовано вам, Александр Алексеевич. Я чужие письма не вскрываю.

— А вы взгляните, кто отправитель: Редакция газеты “Правда”. Значит, вы. Неужели вы не хотите вскрыть свое письмо?

Я вам никаких писем не отправляла.

Тогда я прошу Наташу, секретаря главного редактора, открыть конверт. Вынимаю из него два листка: письмо от имени члена Совета Учредителей АНО “Редакция газеты “Правда” В. М. Видьманова, уведомляющее о том, что именно он направляет мне приказ врио главного редактора В. Н. Никифоровой о моем увольнении из редакции “Правда”, и сам приказ, подписанный врио и согласованный с господами В.М.Видьмановым, С.И.Серегиным и В.А. Константиновым (их подписи красуются в левом нижнем углу). В приказе еще два пункта: отменить ранее изданный приказ о предоставлении мне неиспользованного отпуска за последние годы и премировать Ильина А. А. десятью тысячами рублей.

Спрашиваю Валентину Николаевну:

— Валя, это твоя подпись?

— Да. В соответствии с решением Совета Учредителей.

— Тогда скажи: почему ты передавала мне через моих сотрудников, пусть он (то есть я) завтра выходит на работу? Почему буквально вчера Геннадий Андреевич Зюганов подходил ко мне после пресс-конференции и задавал вопрос: Как тебе отдыхается? Отдыхай, набирайся сил, в середине мая мы тебе поможем… В чем?

Думаю, нет нужды, приводить сбивчиво=никчемные ответы. За пять— шесть месяцев, когда разыгрывался неуклюжий водевиль с переодеваниями и ужимками известных и неизвестных персонажей, вроде Льва Гурыча Синичкина, я наслушался столько улыбчивых заверений: “Все будет в порядке!”, “Верный человек обещал, что все будет нормально”, так что все дальнейшие улыбки и дежурные слова воспринимал, как и подобает их воспринимать нормальному, не свихнувшемуся человеку. Видно же без всякой оптики, когда человек тебе в лицо просто и нагло лжет, пытаясь соврать покрасивей.

То, что случилось со мной, это все-таки частный случай.

Я не склонен причислять себя к ряду великих редакторов “Правды”, среди которых — Владимир Ленин, Иосиф Сталин и другие руководители великой партии коммунистов, великой державы — СССР, великой газеты.

Меня больше всего беспокоит дальнейшая судьба газеты и судьба партии, служению которой я отдал практически всю свою сознательную жизнь. Если в ней сохранится атмосфера лжи, о какой Правде с большой буквы можно вести речь? Если из партии будут изгонять талантливых, нестандартно мыслящих людей — одного за другим, по какому-то механическому алгоритму, кто в ней останется? Если из газеты вытравить дух искания истины, дух творчества, что останется в сухом остатке?

Эти вопросы я обдумывал не сегодня, не под влиянием личной обиды, не в экстремальной ситуации. Они постоянно тревожили мой ум и мою совесть. Я пытался поразмышлять над ними вместе Г.А. с Зюгановым — в личной и откровенной беседе. Мы с ним не раз договаривались о встрече с глазу на глаз, но каждый раз в его кабинете “случайно” оказывались еще 3-4 человека, а то и больше, и обещанный обмен мнениями превращался в обычную проработку с последующими негативными оргвыводами.

А вообще-то именно ко мне, тогда руководителю отдела партжизни “Правды”, привел довольно робкого орловского провинциала Геннадия Зюганова его земляк, писатель и сотрудник нашегопартподразделения газеты Иван Подсвиров. Тогда и появилась в “Правде” его первая статья. Затем, уже во время ХХVIII партсъезда, — вторая…Но дальнейшие наши отношения с пошедшим резко вверх замзавом Идеологического отдела складывались непросто, хотя до самого последнего времени были вполне приличными.

А чем дело кончилось, вы уже знаете.

В чем же причины столь резкого неприятия, а в последнее время и неприкрытого гонения, буквально — охоты на человека, который 30 лет добросовестно проработал в “Правде”, из них 9 лет — главным редактором (1994-2003 г.г.),ранее четыре с половиной года — заместителем главного редактора,редактором “Правды” по отделу партийной жизни, 13 с половиной лет — заместителем и первым заместителем ответственного секретаря газеты?Награжден медалями “За воинскую доблесть” и “За трудовую доблесть”, орденом Трудового Красного Знамени, медалью Министерства обороны России “За укрепление боевого содружества”.Член Союза писателей России. Лауреат премии Союза журналистов СССР. Автор нескольких книг художественной прозы, автор-составитель и редактор сборников на историко-научные темы (среди них — сборник “Урок дает история”, изданный тиражом 200 тысяч экземпляров и разошедшийся за считанные недели, “Союз нерушимый”,“10-я высота”, фотоальбом “Эпохи зримые черты”, “Ленин в Смольном. 124 дня” и др.). В “Правде” опубликованы сотни публицистических статей, в том числе — около 20 глав “Нет повести печальнее…”, вызвавших широкий читательский отклик.

Так почему же потребовалось срочно убрать и даже выдворить из редакции человека, отдавшего “Правде” добрую половину своей жизни? Почему так усердствуют бывшие сельхозстроители А. А. Исаев и В. М. Видьманов; почему так категоричен первый зампред ЦК КПРФ В. А. Купцов и так послушен управделами ЦК Евг. Б. Бурченко?

Почему не дрогнуло перо у В. Н. Никифоровой, врио главного редактора, подписавшей приказ о моем увольнении, даже не поставив меня в известность? Хотя для этого достаточно было снять трубку внутриредакционного телефона и набрать несколькоцифр…И это делает журналист, которого именно я принимал в 1991 году на работу в «“Правду», затем назначал руководителем отдела и заместителем главного редактора, о котором говорил (и готов их повторить) теплые слова в своем отчете собранию журналистской организации 14 февраля 2003 года.