Да я бы не подписал такой приказ об увольнении Никифоровой, даже если бы моим пером попыталась управлять чья-то мохнатая рука. Я же не сдал никого в 1996-м, когда греческие “друзья” (в кавычках) требовали от меня уволить В. Трушкова,В. Никифорову,Е. Спехова и некоторых других членов редколлегии.

При увольнении допущены серьезные нарушения не только этических, но и правовых норм, и мне, если бы я не устал от бесчисленных судов за честь газеты, пришлось быотстаивать свои права в суде.

Тем более, что у людей не хватает ни совести, ни смелости сказать об истинных причинах ими затеянной “большой стирки”. Та “бытовка”, которую усиленно треплют сегодня, появилась только совсем недавно, с чьей-то легкой руки, но оказалась очень удобной: мол, никакой политики, никакой расправы за критику, за неугодные публикации. Злоупотребляет, видите ли, человек. Каюсь — не без греха.

Один, прежде мною весьма уважаемый товарищ, выступая на Президиуме ЦК, выразился так: я сам его в нехорошем состоянии не видел, но знаю многих талантливых руководителей, которых сгубило пристрастие к спиртному. Другой, как мне ведомо, отнюдь не избегающий “зеленого змия”, в том числе и в рабочее время, сказал: творческому человеку можно и выпить, а вот руководителю нельзя. Он, кстати, сам руководитель. Третий, когда мы летали за рубеж, квасил с своими сотоварищами всю дорогу…

Ну да не в этом же дело.

Начнем по порядку.

Гневные тирады по адресу “Правды” и раньше раздавались с партийных вершин.

Так было в 2000 году, когда Геннадий Андреевич Зюганов устроил то ли на пленуме, то ли еще на каком-то заседании форменный разнос газеты. Однако не учел, что редакцией в тот период руководила В. Н. Никифорова, а не раздражавший его с давних пор А. А. Ильин (я лежал в больнице; кстати не почти семь месяцев, как утверждает лидер, а около трех месяцев — с 7 июня по 24 августа). За Никифорову тогда вступился даже Егор Лигачев.

Еще раньше у нас с Г.А. Зюгановым были разногласия по поводу одной из бесед

Вл. Большакова с Александром Александровичем Зиновьевым. Я “ослушался” совета Зюганова не печатать этот материал. Я передал Геннадию Андреевичу слова Зиновьева: если “Правда” не будет печатать эту беседу, он прекращает сотрудничать с “Правдой”. Надо было выбирать. Я выбрал сотрудничество с Зиновьевым и не раскаиваюсь в этом. Теперь-то все, включая Зюганова, носятсяза именитым автором, но благодаря Володе Большакову и Виктору Кожемяко у него сохраняются особые — добрые и плодотворные — отношения с “Правдой”.

По различным поводам были у нас “крутые” разговоры с некоторыми секретарями ЦК, кто пытался “порулить” газетой, обвинить ее в том, что такие-то и такие-то материалы якобы противоречат “линии партии”. Это касалось публикаций по выборам в ФНПР, президентской кампании в Северной Осетии, где “наши” поддержали, увы, не самого достойного кандидата, а газета “Правда” — действующего президента А.С. Дзасохова.

Я каждый раз пытался объяснить товарищам, что согласно закону о СМИответственность за публикации в газете несет персонально главный редактор. Что у нас были случаи, когда из Охотного ряда, дом 1 поступали в редакцию недостоверные материалы, а затем нас таскали по судам. Те же, кто эти материалы “вбрасывал” в редакцию, делали вид, что не имеют к ним ни малейшего отношения.

Но это все же предыстория, хотя в дальнейшем именно эти люди будут играть активную роль в ситуации вокруг главного редактора “Правды”. Особенно — в последние дни, когда безотказно заработает цепочка осведомительства и выкручивания рук, когда подписываются и под нажимом сбоку отменяются приказы — причем все это делается за спиной у человека, чью судьбу они берутся решать.

Исток ситуации вокруг “Правды” — на майском Пленуме ЦК, где в спешном порядке исключали из КПРФ сразу трех членов ЦК — Селезнева Г. Н. , Горячеву С. П.,

Губенко Н. Н.Голосование было открытым и поименным. Секретарь ЦК по оргработе называл по списку фамилию участника пленума, и тот говорил: за или против исключения. В списке делалась соответствующая пометка.

Я сидел в первом ряду, рядом со Светланой Петровной Горячевой, видел, как она переживала. Она и подумать не могла, что ее и ее товарищей могут вот так сразу исключить из партии, для которой она столько сделала за минувшие десять лет. Именно она огласила совместное заявление заместителей председателя Верховного Совета РСФСР с резкой критикой Б. Н. Ельцина. На волне всенародного резонанса на это заявление она сохранила верность идеалам Компартии и приняла предложение войти в “тройку” лидеров партийного списка на выборах 1993 года. Активно работала в Госдуме. И вот теперь ее судит партийный трибунал за отказ оставить место председателя Комитета Госдумы РФ по проблемам материнства и детства…

По все трем кандидатам на исключение из партии я голосовал “против”.

Мне уже приходилось объяснять свою позицию, сделаю это еще раз.

Еще в первом составе ЦК КП РСФСР, созданной в 1990 году, я и мои единомышленники — доктор исторических наук Владлен Логинов и другие (нас было 6-8 человек) выступили против превращенияпленумов ЦК в партийный трибунал. Мы ведь хорошо знаем историю партии, знаем, к каким тяжелым последствиям приводили “чистки” ее руководящего ядра, когда, оберегая единственного вождя, клеймили разного рода “группы” и “примкнувших” к ним.