Она верила ему. Она слушала его очень внимательно. Ему это нравилось…

С самого детства девушка вбила себе в голову, что она некрасивая, незаметная…

— Ты очень симпатичная девушка. Ты просто ведешь себя неправильно, — вдалбливал он ей. — У тебя красивые, стройные ножки, приятное лицо, восхитительные глаза — что еще надо? Как насчет красной кофты и короткой юбки?

— Вот как получу деньжат, — смеялась она.

Однажды вечером, возвращаясь домой, он увидел ее в своей комнате в красивой малиновой кофте и сказал со вздохом:

— Здорово! Я уверен, что все знакомые тебе сказали, как тебе идет эта кофта.

— Ты как всегда прав, — ее глаза засияли.

— И улыбка тебе тоже очень идет. (Про себя он отметил, что в последнее время она стала чаще и красивее улыбаться.) Это твое оружие, причем грозное оружие. Научись пользоваться им.

— А ты не боишься сам пострадать? — засмеялась она. Он подошел к ней и поцеловал в щечку.

— Конечно, боюсь, — сказал он, — я, можно сказать, уже… Но что поделаешь, такова жизнь.

Однажды она потащила его на концерт классической музыки. Он сидел и явно скучал. Только потом, спустя много лет, когда волшебная музыка Моцарта и Вивальди начала ему нравиться, он понял, что за это должен благодарить ее. Но сейчас в этом огромном и красивом концертном зале его интересовала только она. После концерта она спросила: «Ну как, понравилось?» Он с иронией ответил: «Концерт — нет, ноги — да», — намекая на ее новую короткую юбку, позволяющую любоваться длинными стройными ногами. «Да ну тебя, — сказала она, — я с тобой больше никуда не пойду».

В другой раз они пошли на выставку. Выставлялись зарубежные коллекции импрессионистов, наделавшие много шума в городе. Чтобы попасть туда, люди стояли в очереди целый день. Она предложила занять очередь с четырех утра — тогда будет шанс достать билет. Он категорически не хотел ради искусства терпеть такие неудобства.

— Тогда я пойду туда с кем-нибудь другим, — сказала она.

Он взбесился, но, в конце концов, вынужден был сдаться. До четырех часов она, естественно, должна была остаться у него. Сосед куда-то отлучился на пару дней, и это означало…

— Давай лучше поспим, а то не сможем проснуться так рано, — сказала она.

— Как тебе больше нравится, — ответил он, обиженный.

Они потушили свет и легли спать на разных кроватях. Она заснула сразу. Он не мог глаз сомкнуть. Ее близость манила его, притягивала как магнит. Он подошел, сел на ее кровать. Она не проснулась. Он просунул руку под одеяло и начал гладить ее. Она спала в трусах и в майке. «Давай спать, — сказала она сонным голосом, — я тебя очень прошу». В ответ он лег рядом с ней и начал снимать с нее майку. Она не сопротивлялась. Дальше все происходило, как в плохом фильме: он обнимал и целовал ее, она продолжала лежать неподвижно с закрытыми глазами. Он злился, но почему-то еще больше возбуждался… В итоге все закончилось быстро и совсем не так романтично, как раньше.

— Теперь я могу спать? — бросила она, не открывая глаза.

В начале мая стояла хорошая теплая погода. Был выходной день. Компания молодых людей из большого дома на дворе играла в волейбол. Играли лениво, больше наслаждаясь теплыми лучами солнца, чем игрой. Он играл, стоя спиной к большому дому.

— Это не к тебе гости пришли? — сказал ему один из играющих, стоящий лицом к дому.

Он посмотрел назад и увидел девушку, которая из окна его комнаты махала ему рукой. Это была она. Снова он не угадал, когда она придет, но был рад ее приходу.

— Кажется, ко мне, — сказал он и, делая вид, что не видит их двусмысленных улыбок, добавил, — я вас покидаю.

Он был безумно рад ее видеть. Остальная половина дня прошла как один миг. На этот раз ночь они провели в другой комнате, окна которой выходили на большую шумную улицу. Оказалось, что ночью улица совсем не такая уродливая, как днем. Город мирно спал, улица была спокойна и пуста. Только изредка, из глубины ночи, появлялись фары одинокой заблудившейся машины, шум которой еще больше подчеркивал тишину и таинство ночи. Хотя свет в комнате и был погашен, огни города создавали в ней приятный полумрак.

Утром он проснулся и увидел, что она лежит с открытыми глазами.

— Ты давно проснулась? — спросил он.

Она ничего не ответила. Город уже жил своим обычным ритмом. Комната была наполнена шумом, идущим с улицы. Он погладил ее волосы. Она лежала молча. Он обнял ее. Она отвернулась.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Нет, — сказала она и заплакала.

— Почему ты плачешь? — В его голосе прозвучала досада. Она заплакала еще сильнее.

Следующую пару часов они провели молча. Первой нарушила молчание она.