— Если это миледи, то я настоятельно рекомендую, джентльмены, чтобы кто-нибудь уложил ее в постель. Похоже, что она может упасть в обморок.

В ушах у Эванджелины зашумело, словно по бальному залу прокатился шепот злословия, потом шум перешел в нарастающий рев. Чьи-то прохладные пальцы прикоснулись к ее влажному лбу, и лорд Линден, крепко обхватив ее за талию, подтащил к ближайшему дивану. Та же прохладная рука заставила ее опустить голову на колени, и шум в ушах постепенно затих.

— Леди Рэннок? — услышала она тихий голос Кембла. Слуга стоял перед ней на коленях, приглаживая назад упавшие на лицо пряди волос. — Миледи? Вам лучше?

— Я… я не знаю, — глухо ответила Эванджелина. — Скажите, что с ним случилось?

— Постарайтесь не поднимать голову, миледи, — сказал в ответ Кембл. — Вы чуть не упали в обморок.

Лорд Линден, наклонившись, сказал ей на ухо:

— Мы сейчас положим холодный компресс на ваш лоб, мэм. Не подобает такой хрупкой и впечатлительной леди видеть столько крови.

— Я вовсе не хрупкая, — прохрипела она, уткнувшись в колени. — И, к вашему сведению, я ни разу в жизни не падала в обморок.

— Конечно, миледи. Я уверен, что вы не падали в обморок, — успокаивающим тоном произнес, подходя с другой стороны, Кембл. — Просто сейчас сложились необычные обстоятельства. Вы сможете встать?

Она тупо кивнула и с трудом поднялась. Несмотря на то что с обеих сторон ее поддерживали под локти лорд Линден и Кембл, Эванджелине удалось оглянуться на мужа. Маклауд уже удалил с его тела почти всю одежду. Рядом с Уинтропом стоял, склонившись над постелью, незнакомец. Хирург, как она теперь догадалась.

Против ее воли слуга и виконт почти отнесли ее в спальню. Пока Линден уговаривал ее лечь, Кембл пересек комнату и, дернув за шнур звонка, вызвал горничную. Укладывая Эви на подушки, лорд Линден усмехнулся уголком губ.

— Не уверен, что старина Эллиот с одобрением отнесся бы к тому, что я укладываю в постель его жену, — пробормотал он, — но каждый должен выполнить то, что обязан.

— Что произошло? — спросила она, как только на ее лоб положили холодный компресс. — Линден, вы должны сказать мне. Насколько серьезно он ранен?

— Тс-с, — шепнул виконт. — Обещайте, что будете лежать спокойно, и я вам все расскажу.

Эванджелина позволила Кемблу накрыть себя одеялом. И Линден продолжал:

— В Эллиота стреляли, миледи.

— Стреляли? Я не понимаю. Где? Почему?

— В Воксхолле. И, как ни печально это сознавать, кажется, во всем виноват я…

— Каким образом, милорд? Объясните, ради Бога!

— Успокойтесь, Эванджелина, — тихо сказал он. — Я уверен, что Эллиот сам все вам расскажет, когда очнется. Но должен предупредить, что он потерял много крови и потеряет еще, когда хирург будет удалять пулю.

— О Господи! — воскликнула Эванджелина, и слезы потекли по ее щекам.

Лорд Линден робко уселся на краешек кровати.

— Не переживайте так сильно, мэм. Уверяю, ваш муж чрезвычайно живуч, с ним такое уже не раз случалось и раньше. — Линден слегка покраснел и деликатно отвел глаза. — Я хочу сказать, что в него разок-другой стреляли, но на нем все быстро заживало. Старый Поттер — один из лучших хирургов, ему и раньше приходилось врачевать Эллиота, так что на этот счет вам не следует беспокоиться.

— Кто в него стрелял? — воскликнула Эванджелина. — И почему?

Линден покачал головой и, наклонившись к ней, осторожно положил ладонь на ее руки.

— Это был несчастный случай, Эванджелина. И даже я не вполне понимаю, что произошло. Причины кроются в прошлом Эллиота, и, поскольку мне неизвестно, что именно он вам рассказывал, я предпочел бы, чтобы со временем он сам все объяснил. Одно могу сказать с уверенностью: это произошло не по его вине и он вел себя очень храбро. А теперь обещайте мне отдохнуть, чтобы я смог пойти и помочь, чем могу, Поттеру.

Эванджелина пообещала. Как ни странно, от слов лорда Линдена ей стало спокойнее. Разве имеет какое-то значение весь этот вздор, который она придумала, когда ее муж лежит в соседней комнате раненный, возможно, смертельно. Слова клятвы: «… в богатстве и бедности, в болезни и здравии… « — звучали в ее ушах. Эванджелина и мысли не допускала, что Эллиот может умереть. Она не допустит этого. Она полюбила его, поддавшись физическому влечению. И если судьбе будет угодно заставить ее расплатиться за эту слабость тем, что ее брак не будет соответствовать девичьим мечтам, то не следует забывать, что это тем не менее брак, а сама она давным-давно не девочка. У нее есть супружеский долг, и она его выполнит.