– Спокойной ночи...

Тут взгляды их встретились, и Куинси, судорожно сглотнув, отвела глаза. Она вдруг осознала, что с радостью обнимала бы Синклера всю ночь. «Не смей об этом думать, – сказала она себе. – Ведь он твой хозяин».

– Идите, милорд, примите ванну, пока вода не остыла.

Граф молча кивнул и улыбнулся. Заметно прихрамывая, он направился в свою комнату, находившуюся через две двери от ее. Проводив его взглядом, Куинси вздохнула и вошла к себе в спальню.

Огонь в камине развели совсем недавно, и в комнате еще было довольно прохладно. Красный и черный декор в китайском стиле украшал шелковую ширму, стоявшую в углу. Куинси пододвинула ширму ближе к ванне, чтобы сохранить больше тепла от камина. Сняв сюртук, жилет и галстук, она уже собралась расстегнуть пуговицы на рубашке, но тут послышался стук в дверь, а затем в комнату вошел слуга.

– Добрый вечер, сэр. – Слуга закрыл за собой дверь. – Меня зовут Уилфорд, и мистер Бентли велел мне помогать вам, пока вы гостите здесь. Могу я помочь вам с рубашкой?

Куинси в ужасе уставилась на слугу.

– Я чем-то обидел вас, сэр?

– Нет-нет... – Она откашлялась. – То есть... благодарю за предложение, Уилфорд. Просто я привык справляться сам.

– Да, понимаю. Конечно, сэр. – Уилфорд подошел к кровати и разложил на ней ночную рубашку и халат, которые принес с собой. – Это вещи мистера Энтони, брата графа. Думаю, они подойдут вам. – Он окинул ее взглядом. – У вас, похоже, один размер.

Куинси захотелось схватить свой сюртук и прикрыться им.

– Спасибо, Уилфорд. Вы свободны.

Лакей подошел к двери, но потом вдруг остановился и обернулся.

– Милорд приказал подать ужин через час. Я вернусь, чтобы помочь вам одеться после ванны.

– Нет! – взвизгнула Куинси. – Уилфорд, я предпочел бы, чтобы мне принесли ужин сюда. Пожалуйста, передайте мои извинения лорду Синклеру, но я... э-э... очень устал.

Уилфорд молча кивнул и вышел из комнаты.

Усевшись на край кровати, Куинси посмотрела на ванну, из которой поднимался пар. Ей ужасно хотелось раздеться и погрузиться в горячую воду, но она не осмеливалась – сначала следовало дождаться ужина.

Наконец появилась горничная с подносом. Поставив поднос на стол, она поклонилась и тут же удалилась. Куинси задумалась, не зная, с чего начать. Решив, что можно купаться и ужинать одновременно, она быстро разделась и, поставив поднос на стул, стоявший рядом с ванной, погрузилась в горячую воду.

После ванны и плотного ужина у нее едва хватило сил забраться в постель.

Натянув до подбородка одеяло, она тотчас же заснула.

Знакомая пульсирующая боль в бедре разбудила Синклера еще до рассвета. Отбросив одеяло, он поднялся и, хромая, прошелся по комнате, чтобы размять мышцы. Затем оделся и спустился вниз. Кофе с бренди притупил боль, и он решил осмотреть дом. Как ни странно, но оказалось, что за время его отсутствия изменилось немногое.

Да, действительно странно... В его жизни произошли величайшие перемены, а здесь, в Брентвуде, почти ничего не менялось. И, конечно же, здесь было не хуже, чем в Лондоне. Может быть, перебраться сюда?..

Эта мысль пришлась ему по душе, но он тут же вспомнил Куинси. В Лондоне она каждый вечер возвращалась к себе домой, в Брентвуде же будет лишена такой возможности. А ее бабушка и сестра... Разумеется, они не позволят Куинси жить здесь постоянно. Да-да, не стоит даже и думать об этом.

Но он найдет выход. Непременно найдет.

Синклер быстро поднялся по лестнице и остановился перед дверью Куинси. Немного помедлив, постучал. Никакого ответа. Как жаль, такой чудесный солнечный день пропадает зря. А ведь завтра им уже придется возвращаться в Лондон... Сколько же драгоценного времени Куинси потратит на сон?

Граф машинально взялся за дверную ручку, и дверь, к его удивлению, открылась. Глупая девчонка – даже не заперлась! Закрыв за собой дверь, он громко проговорил:

– Доброе утро!

Куинси не пошевельнулась. Солнце омывало ее лицо теплым сиянием, а короткие волосы казались сейчас чуть рыжеватыми.

Синклер помедлил еще несколько секунд, потом подошел к кровати и присел на краешек. Старинная кровать скрипнула, но Куинси по-прежнему спала. Она лежала на боку, обнимая руками подушку, а одеяло сползло до самой талии, так что под тонкой тканью рубашки виднелись родинки на груди и темный ореол соска.

Граф вдруг почувствовал, что у него пересохло во рту. Он часто представлял Куинси обнаженной, но оказалось, что у него слишком уж скудное воображение.

Несколько минут Синклер любовался лежавшей перед ним молодой женщиной. О, если бы он был прекрасным принцем, то разбудил бы эту спящую красавицу поцелуем. Поймав себя на том, что тянется к ней, он прижал ладони к бедрам и, собравшись с духом, громко сказал:

– Как вы можете спать в такой чудесный день?

– Убирайся прочь, Мел, – сонным голосом пробормотала Куинси.

– Я не Мел. И я никуда не уйду.

Один глаз Джозефины чуть приоткрылся, а в следующее мгновение она уже таращилась в испуге на Синклера.