— Вы останетесь на свободе, — серьезно пообещал маркиз.

— И вы не уволите Марки?

— Это абсолютно другое дело, миссис Уодбридж. Не надо смешивать все воедино.

— Если вы не простите его, я должна быть… тоже наказана. Я пойду в тюрьму или… на виселицу, если вы это предпочитаете. Маркхэм действовал под моим нажимом…

Джастин рассмеялся.

— Как и все женщины, вы, как говорят в народе, пилите мужчину до тех пор, пока не добьетесь своего. Пусть будет по-вашему. Маркхэм останется на своем месте, но, предупреждаю вас, я каждый месяц буду особенно внимательно проверять расходные книги Хэртклифа.

О… спасибо… спасибо, — Ивона обрадовалась, как ребенок. — Он такой добрый, великодушный человек… Я думаю, это просто убило бы его, если бы ему пришлось пострадать за то, что он делал для меня.

— Я думаю, вы пилили его так же, как пилили меня, чтобы добиться своего, — с иронией заметил Джастин.

— Это неправда, — возразила Ивона. — И я ненавижу это слово. Оно звучит просто ужасно.

— Тогда я беру его назад, — сказал маркиз, — если только вы поможете и мне, как помогаете всем.

— Что я могу… сделать для вас?

— Полагаю, что, во-первых, вам нужно будет поехать со мной в Брайтон, чтобы я смог выполнить желание его королевского высочества и представить вас миссис Фитцжерберт.

Джастин иронически улыбнулся и добавил:

— Это несколько сомнительная привилегия, поскольку особы, приближенные к королю и королеве, как вы, наверное, знаете, не общаются с этой леди.

— Я думаю, она хорошая женщина, если принц так к ней привязан, — тихо сказала Ивона. — Я не собираюсь никого судить, но как же я могу… поехать с вами?

Я не вижу другого выхода, — ответил маркиз. — Если даже вы, как вы сами предложили, утонете или уедете в Вест-Индию, всем покажется очень странным, что это произошло сразу же после нашей предполагаемой женитьбы, и ваш скоропалительный отъезд вряд ли будет свидетельствовать о моей мужской привлекательности.

— Теперь вы готовы шутить надо всем, — сказала Ивона с неодобрением. — Я надеюсь, что вы на самом деле не ожидаете, что я поеду с вами с визитом к миссис Фитцжерберт?

— Я совершенно искренне надеюсь на это, — ответил Джастин. — Принц ничего не забывает и будет очень рассержен, если мы не последуем его приглашению в течение ближайшей недели.

Ивона в отчаянии всплеснула руками.

— Но я… я не могу… этого сделать.

— Почему вы не можете? — спросил маркиз. — Я не знаю никого, кто мог бы лучше сыграть любую роль. Вы это мне уже однажды доказали, миссис Уодбридж.

— Это… это совсем другое дело.

— Мне казалось, что после того, как вы с таким успехом сыграли роль мужчины, изобразить мою жену будет вам очень просто.

На лице девушки застыл испуг:

— Пожалуйста… прошу вас… не заставляйте меня это делать. Я вас подведу! Я буду говорить не то, что нужно, и вам придется стыдиться меня… К тому же у меня нет подходящей одежды для такой роли.

Говоря это, Ивона вспомнила леди Роз и подумала, что никогда не сможет выглядеть так элегантно.

Именно такая женщина должна быть рядом с маркизом как жена или возлюбленная. Но для нее все это совершенно недостижимо.

Как будто читая ее мысли, Джастин мягко сказал:

— Принц считает, что вы прекрасны. Помните, он назвал вас «самой хорошенькой маркизой де Верьен»?

— Это, конечно, неправда… Может быть… это мнение мужчины?

Джастин улыбнулся.

— Значит, вы боитесь того, что о вас подумают женщины?

— Конечно!

— И вам нужен модный наряд, чтобы соперничать с ними?

— И где же я его возьму? — резко спросила Ивона.

— Вы всегда можете продать еще одну табакерку из коллекции моего отца!

Она отвернулась от него и сказала:

— Вы снова смеетесь надо мной.

— Лучше сказать, что я вас поддразниваю, — ответил Джастин. — Если вы поедете со мной в Брайтон, я обещаю, что все остальные женщины будут завидовать вашему наряду.

— Если вы имеете в виду, что собираетесь покупать мне одежду, милорд, — вскинула головку Ивона, — то я ее никогда не приму!

— Слишком поздно провозглашать себя рабой приличий, — возразил Джастин, — после таких неприличных поступков, как вторжение в мой дом, присвоение жалованья моих слуг и распродажа уникальной коллекции табакерок.

Во время этой обличительной речи Ивона смотрела на маркиза и заметила, что он не только ничуть не рассержен, но скорее даже находит это забавным.

— После всего этого, — продолжал он, — стоит ли даже говорить о том, чтобы принять платье, шляпку и пару перчаток.

Джастин немного помолчал и спокойно добавил: