Шрифт:
— Как вы смеете?!
— Госпожа, простите за то, что сконфузил вас, но у нас другие… обычаи. Вы не должны меня стесняться.
— Ни один мужчина еще не видел меня обнаженной, — дрожащим, тонким, как у ребенка, голосом пролепетала Арабелла.
— Вы девственны?
— Д-да…
— Я так и думал. Позже господин, вероятно, прикажет осмотреть вас.
— Что… что вы имеете в виду?
— В мои обязанности, госпожа, — наставительно, словно маленькой девочке, объяснил Радж, — входит удостовериться, что новая невольница не принесет болезнь в гарем повелителя. И что ее не касался ни один мужчина. — И, заметив ее потрясенное лицо, резко добавил: — Вы уже не дитя и, конечно, не можете быть столь невежественны!
Арабелла, поняв наконец смысл его слов, залилась краской.
— Я хочу одеться, — бросила она, не глядя на гиганта.
— Я выбрал для вас одежду. Пойдем.
Арабелла плотнее завернулась в скатерть и последовала за евнухом, но, рассмотрев предназначенный для нее наряд, решительно покачала головой.
— Я не стану носить эти прозрачные тряпки!
— Неужели вы собираетесь предстать перед повелителем в этой скатерти? По крайней мере эти… как вы говорите, тряпки — куда лучшая защита, чем кусок полотна!
Арабелла поднесла руку ко лбу и окинула взглядом встревоженного евнуха.
— Какую… защиту вы имеете в виду?
— Вы так прекрасны, госпожа, — без обиняков ответил евнух, — а господин — большой ценитель красоты.
Заметив страх, таившийся в глубине темных глаз, он хотел добавить еще что-то, однако девушка гордо выпрямилась, вскинула голову и твердо пообещала:
— Он не коснется меня, Радж.
Евнух долго молчал. Вероятно, стоит Камалу увидеть англичанку, одетую лишь в шальвары и короткое болеро, он захочет ее. Радж вздрогнул, хорошо понимая, что Арабелла не сдастся без борьбы. Как странно, что мать Камала обозвала девушку шлюхой! Возможно, этим она сделала первый шаг к собственному падению. Интересная мысль! Стоит хорошенько подумать!
— Все зависит от вас, госпожа, — многозначительно заметил Радж. — Вы не похожи на других гаремных невольниц. И в этом ваше преимущество.
Он вручил Арабелле прозрачное болеро, искусно расшитое маленькими жемчужинами, и шальвары из прозрачного шелка различных оттенков синего цвета и показал на пару легких кожаных голубых туфель.
— Одевайтесь, и побыстрее. Повелитель желает ужинать с вами.
Глава 17
Густой утренний туман клубился на улицах Неаполя, окутывая белыми лохмотьями мачты «Малека». Адам стоял на шканцах и, прищурив глаза, вглядывался в уходящий берег. На душе царил странный покой, теперь, когда все осталось позади и возврата нет, хотя ему, вероятно, предстоит отдать жизнь за свободу сестры.
Он постарался выбросить из головы мысль о том, что Арабелла скорее всего мертва. Нет, если бы с ней хотели покончить, ни к чему везти ее в Оран, это сделали бы в Неаполе.
Адам вспомнил о Рейне и улыбнулся, представляя ее прелестное личико, обрамленное растрепавшимися волосами, и припухший от поцелуев рот. Она храбро улыбалась ему во время последнего свидания, когда Винченцо стоял на страже.
Адам рассеянно провел рукой по влажным волосам. Неожиданно он почувствовал, что устал.
— Отдохните, милорд. Пока все равно ничегонельзя сделать.
Адам повернулся и кивнул Даниеле.
— Неделя, — прошептал он с отчаянием. — Целая неделя прошла, прежде чем мы узнали, что случилось с моей сестрой.
— И поэтому вы беспокоитесь, вместо того чтобы…
— Сдаюсь, — шутливо поднял руки Адам.
— Капитан отвел вам каюту первого помощника. Маленькую, но удобную. Там вас никто не потревожит.
— Я еще успею насладиться этой проклятой каютой, — проворчал Адам, — а пока отдохну на палубе.
Он улегся на бухту толстого каната, положил голову на руки, но не уснул, пока берега Неаполя не скрылись вдали.
— Милорд.
Адам с трудом открыл глаза и, подняв голову, увидел капитана Альвареса, высокого тощего человека, лысая голова которого была прикрыта вышедшим из моды белым париком.
— Вы проспали весь день, милорд. Я решил, что вы захотите освежиться перед ужином.
Адам растер затекшую шею и встал. Становилось холодно, и он сообразил, что солнце уже садится, а вечерняя сырость проникает под одежду.
— Я присоединюсь к вам через час, сэр, — сказал он, глядя на вздувшиеся паруса. — Ветер хорош. Попутный!
— И «Малек» — прекрасное судно. Если ветер не уляжется, мы бросим якорь в Оране раньше, чем вам надоест моя уродливая физиономия. — Капитан рассмеялся собственной шутке и поправил парик. — Возможно, даже раньше, чем вы подхватите вшей, что расплодились в моем парике.
Адам мрачно улыбнулся. Капитану можно шутить, после того как он вытянул из пассажиров огромное количество золота за то, что согласился отправиться в Оран. Молодой человек ловко прошел по палубе, чувствуя себя, подобно матери, так же непринужденно на море, как на суше. «Малек» был трехмачтовым испанским торговым судном, груженным итальянскими товарами, которое следовало в Кадис. Кроме того, капитан исправно платил дань пиратам. Адам подозревал, что корабль в любом случае должен был бросить якорь в оранской гавани, но торговаться не было времени. Интересно, сколько предложила Альваресу графиня?