Миссис Спурджен протянула ему огромную руку с волосатыми пальцами и толстыми плоскими ногтями, чего не могли скрыть даже многочисленные кольца. Подавив отвращение, Кэри поцеловал ее. Леди игриво смотрела на него, демонстрируя в улыбке хорошие зубные протезы слоновой кости.

– Вы же придете вечером отобедать с нами, мистер Уэйборн? Я настаиваю. Иначе меня замучит совесть, что я безжалостно отослала вас в дом привратника. Если вы боитесь нанести урон моей репутации, оставшись со мной наедине, сэр, Вера будет здесь в роли компаньонки.

Значит, целый вечер он проведет с восхитительной миссис Нэш. Ведь он сможет вынести несколько часов в обществе миссис Спурджен, когда впереди его ждет такая награда? Бросив на Веру красноречивый взгляд, он принял приглашение.

– А после обеда, конечно, вист, – сказала миссис Спурджен. – И вашей партнершей, Вера, будет мисс Смит. Вы можете остаться с нами, мистер Уэйборн, пока мы не пойдем спать. Вам не имеет смысла проводить одинокую ночь в доме привратника, будто вы монах.

– Нет, конечно. Вы очень добры. Признаться, всю эту долгую зиму я был настоящим монахом.

– Я требую, чтоб вы нарушили свой обет. Но вечером. А теперь бегите, молодой человек. Если, конечно, вы не хотите помочь мне сменить одежду на вечерний наряд.

С радостью покинув комнату, Кэри вышел в коридор и увидел мисс Смит, которая шла наверх с тяжелым подносом. Она уже начала раздражать: компаньонке миссис Спурджен не к лицу заниматься черной работой.

– Это обязанность слуг, – заметил он ей. Абигайль презрительно взглянула на него.

– Я несу тарелку супа для старой няни и могу справиться намного лучше, чем вы, мистер Уэйборн.

Кэри вспыхнул. Кажется, она упрекала его за то, что он не предложил ей свою помощь. Слава Богу, маленькая педантичная мисс не ответила на те поцелуи, иначе бы это весьма осложнило его многообещающий флирт с пленительной миссис Нэш. К дому привратника Кэри шел почти столь же раздраженный мисс Смит, как и плененный молодой вдовой.

Его новое жилище могло похвастаться единственной комнатой с приставной лестницей, ведущей на маленький чердак, где стояла покосившаяся кровать. Садовник явно использовал его под склад для разбитых горшков и другого сомнительного хлама. Камин так дымил, что даже чай имел привкус сажи. Никаких удобств, только глиняный ночной горшок и глиняный чайник.

Единственное зеркало настолько облезло, что, переодеваясь к обеду, Кэри вынужден был поставить на каминную полку свой несессер и завязывать галстук перед крошечным зеркалом.

Когда в назначенное время он вернулся к ужину, миссис Спурджен ожидала его в ослепительно-красном вечернем платье, весьма неразумно обнажавшем ее мускулистое плечо. Видимо, чтобы окончательно сразить молодого хозяина, леди надела зеленый1 парик вместо желтого и к нему золотой головной платок, украшенный павлиньими перьями. Миссис Нэш спокойно читала рядом. Она была в простом черном платье с глубоким вырезом, отделанным серебряным муслином, который немного сглаживал траурное впечатление. В темных волосах блестела серебряная заколка филигранной работы. Кожа у нее казалась очень белой, и Кэри тут же подумал, что она будет выглядеть еще белее на фоне его обнаженного тела.

Мисс Смит отсутствовала, но миссис Спурджен, после комплимента вечернему костюму хозяина, предложила начать обед без нее. Взяв Кэри под руку, она проследовала в столовую, за ними шла Вера с попугаем, который был усажен на свою жердочку.

Когда двадцать минут спустя появилась Абигайль, все уже доедали суп. Устройство Пагглс в соседней комнате заняло у нее больше времени, чем она рассчитывала, к тому же пропало несколько вещей из ее багажа. В том числе все шелковые чулки, хотя Абигайль помнила, что брала их. Пришлось надеть под вечернее платье толстые шерстяные, а вместо атласных туфель – прогулочные ботинки, которые стучали по деревянному полу.

Абигайль настороженно вошла в столовую, не спуская глаз с Като, висевшего, словно акробат, вниз головой. Она так сосредоточилась на попугае, что едва заметила Кэри, вставшего из-за стола при ее появлении. Абигайль надела белое вечернее платье и золотой медальон на черной бархатной ленте, охватывающей шею. При свете канделябров ее короткие вьющиеся волосы приобрели золотисто-оранжевый цвет, отчего веснушки стали почти незаметными. Кэри предположил, что она сделала все, что смогла, однако ее вид не давал ему повода для сожаления.

Когда Абигайль заняла свое место, Като перевернулся, взглянул на вновь прибывшую сначала одним глазом, потом другим и пронзительно крикнул, выражая недовольство, поскольку она прикрыла колени салфеткой. Кэри с интересом наблюдал, как мисс Смит решала, поднять ли ей ложку, рискуя вызвать нападение попугая.

– Ваш суп остыл, мисс Смит, – проинформировала ее миссис Спурджен. – Мы ждали полчаса, но вы же не могли рассчитывать, что из-за вас мы будем есть остывший суп.

– Тюрбан, дура! – крикнул Като.