Шрифт:
– Но я же терплю твое пиво! – возмутилась Маша.
– Когда ты в последний раз пыталась потерпеть молча, мы чуть не развелись, – примирительно прогудел Алексей. – Напоминаю: молча у тебя не получилось.
– А у тебя не получилось развестись.
– Так я особо и не старался.
Глава 15
– Гусева, как тебе идет этот берёзовый пиджак! – заржал Вадик Кулешов, крутнувшись на стуле. То ли стул не выдержал его веса, то ли равновесие временно покинуло хозяина, но гений с грохотом обрушился на пол, восстановив справедливость.
– Надеюсь, шишак на лбу будет выдающимся и тоже тебе пойдет, – отвесила встречный комплимент Рита. За пиджак было обидно, поскольку куплен он был накануне. И не просто куплен, а выбран из массы других моделей именно за оригинальную расцветку, обозванную Кулешовым «березовой». Светлый, приталенный, он чрезвычайно шел высокой темноволосой Рите, поэтому на работу она заявилась в приподнятом настроении. Женщина в новой тряпочке всегда чувствует себя немного королевой. Во всяком случае – до первого неудачного комплимента.
– А мне нравится, – робкий тенорок за спиной заставил ее оглянуться. Плотный блондин, похожий на Амура, забывшего где-то на облачке лук со стрелами, смущенно переминался за ближайшим к входу столом. – Кстати, я Артем Алтаев, менеджер по рекламе. Приятно познакомиться. И очень рад, что буду работать с такой очаровательной девушкой.
Рите не нравились худые мужчины. Ей нравились именно плотные, и именно блондины. Да еще с серыми глазами. Да еще такие комплиментщики…
– Мы тут все – менеджеры по рекламе, – прокряхтел Кулешов, как в зеркале осматривая в компьютерном диске повреждения. – А Артем у нас представитель племени вымирающих динозавров, он рисует красками и карандашами. Компьютер ему чужд и непонятен.
Рита со злорадством отметила, что шишка, похожая на пробивающийся рог, растет с обнадеживающей быстротой и наливается нежно-малиновым свечением. Именно так и должна выглядеть справедливость!
– Электроника убивает душу, – виновато пожал плечами новый художник. – И кроме того, я компьютером вообще не люблю пользоваться. У меня такое ощущение, что он не просто умнее меня, но еще и издевается.
– Тёмочка, ощущения у тебя абсолютно правильные. Техника гуманитариев не любит. Но имей в виду: компьютер значительно ускоряет рабочий процесс. Тебя сюда взяли не шедевры создавать для следующих поколений, а штамповать заказики среднего уровня. Работать надо не только качественно, но и быстро, – неприязненно отреагировал Вадик. Он, словно юная кокетка зеркальце, продолжал крутить перед физиономией диск, разглядывая лоб. – Вот ведь зараза! У меня сегодня клиентка, и такой облом.
– Это та, которую ты у меня отбил? – ехидно уточнила Рита.
– Не отбил, а не дал ей испоганить твою идею своим банальным салоном. Цени, Гусева, и не огрызайся, – не менее ехидно парировал покалеченный коллега.
Рита озадаченно затихла, пытаясь понять, что это было: очередная завуалированная гадость или комплимент, поданный как очередное ехидство.
– Художник быстро работать не должен, – неожиданно подал реплику новенький. – Нет, я понимаю, есть творцы, и есть ремесленники. Последних несравнимо больше, но тем ценнее творец. Даже в рекламе: чтобы конечный потребитель почувствовал и понял наш посыл, в изображение надо вложить свою энергетику. Иначе все тщетно.
Рита с уважением посмотрела на Артема:
– Наконец-то в коллективе появился настоящий художник.
– Угу, – Кулешов уже отвлекся от своего поврежденного образа и возил по столу мышкой. – А до него тут все были ненастоящие. Хочу напомнить, что мы тут все сотрудники. То есть трудимся вместе, а не конкурируем друг с другом. Так что лекции о собственной гениальности оставляем за дверью и работаем. Клиенту не нужно, чтобы его логотип рассматривали потомки в какой-нибудь галерее, ему надо пачку бланков с этим логотипом, конверты, визитки и печать. Все. Ему надо яркий плакатик, фантик, и все. Высокие материи – в нерабочее время. Я вот, может, тоже знаю, что гениальнее всех гениальных, и дома у меня, может, мастерская на чердаке, и я там творю по ночам, а не шляюсь по клубам. Может, у меня вообще дома все стены в шедеврах – и что? Надо быть честными друг перед другом: сюда мы приходим заниматься ремесленничеством. Поэтому, хватит демагогии. Вот тебе, Тёма, заказ: частный предприниматель Снежана Федоровна Бубенко с супругом занимаются грузоперевозками в пределах города: мебель, пианино и прочее. Им нужны плакаты для метро и рекламный баннер «три на шесть». Сформулирован заказ так: «Чтобы нам понравилось». Готово должно быть к концу недели: четыре-пять вариантов концепций. Да, а называется их сказочная контора – «Везун».
Рита фыркнула, а Тёма напрягся:
– Это шутка?
– Нет, увы, мой друг, – скорбно качнул лобастой башкой Кулешов. – Это правда жизни. И в этой суровой правде, похожей на физиономию грузчика со стажем, нет места вашим тонким и хрупким чувствам. Дизайн денежных купюр, кстати, тоже далек от совершенства, и художественной ценностью там даже не пахнет, но это нисколько не мешает мне ими пользоваться. Я не брезглив. Думаю, вы тоже.
– Артем, не обращай на него внимания, – Рита оттерла покрасневшего новичка в сторону. – Только две родственные души могут понять друг друга.
– Да уж, – гоготнул Вадик. – Я вам точно не родственник.
– Рита, а что вы делаете сегодня вечером? – застенчиво прошептал Алтаев.
Ответить Рита не успела. А ведь она так ждала именно этого вопроса, опасаясь, что чрезмерная деликатность и утонченность не позволит новенькому произнести заветные слова в ближайшее время, растянув период дружеских отношений на неопределенный срок!
– О, чувствую рождение новой амурной истории, – замогильным голосом провещал Кулешов. – Сейчас она ответит «да», он ее накормит в дешевой забегаловке, а за это она предложит ему показать свои картины, которые, конечно же, дома. И вот, выбрав момент, он приедет рецензировать шедевры, когда в квартире никого не будет, кроме них и бутылки вина. И они забудут про холсты, торопясь осуществить задуманное, пока предки не вернулись и не потребовали объяснений. Давай, Тёма, давай! К Гусевой уже сто лет никто не ходил любоваться на ее нетленку, так что не откажет, не дрейфь!