В течение следующих десяти минут тезка кратко ввела ее в курс дела. Инструктаж был крайне поверхностным, и если бы весь прошлый месяц Катя не штудировала справочники по делопроизводству, офисной технике и психологии трудовых отношений, то сейчас ей пришлось бы туго. Небрежно ткнув художественно разрисованным ноготком в сторону стеллажа с разноцветными папками, Екатерина Великая обронила:

– Там входящие, исходящие и прочая лабуда. Рассказывать бессмысленно, тебе надо будет сесть и прочитать. Смотри на бланки фирм, запоминай названия и фамилии. Канцелярия внизу. Никому ничего не давай с первого раза. Пусть ходят и просят за неделю. Иначе расхватают все в момент. Вот это факс, вот это ксерокс, вот это АТС, а вот твой телефон.

Она стремительно очертила дланью полукруг и ткнула в большой крутящийся стул:

– А вот это твое рабочее место. Просмотри в компьютере папки, чтобы примерно представлять, с чем будешь работать.

Катя одурело крутила головой и пыталась запоминать. На нервной почве ничего не получалось, а переспрашивать она почему-то постеснялась.

– И вообще, – скептически выдохнула Екатерина Великая. – Не представляю, что они без меня будут делать. Сочувствую, детка.

«Детка» икнула и привалилась к стене. Она тоже себе сочувствовала.

– Ну, пока-пока, – Екатерина Великая картинно пошевелила пальцами и выдернула из шкафа роскошную шубу. – Кстати, можешь раздеться. Это шкаф для секретаря, шефов и их гостей.

– А вы куда? – жалобно проныла Катя, не представляя, что она будет делать после ухода консультантши. То, что девица была здесь секретарем до нее, Катерина уже догадалась и больше всего на свете хотела знать, по какой такой причине можно добровольно оставить столь сказочное место.

– А почему вас уволили? – презрев дипломатию, Катя схватила коллегу за рукав.

– Посмотри на меня, детка!

В очередной раз названная деткой, Катерина послушно уставилась на девицу, которой от силы было года двадцать три, но оспаривать ее право на фамильярность у новенькой секретарши и в мыслях не было.

– Посмотрела?

– Да!

– Как думаешь, могли меня уволить?

Катя никак не думала, поскольку не углядела ничего особенного, кроме потрясающих изгибов фигуры и модельного лица. Поэтому она неуверенно пожала плечами и оттопырила губу, изображая задумчивость.

– Я сама ушла. Ты мне симпатична, поэтому скажу по большому секрету. Только никому, поняла?

Подобострастно закивав, Катерина вытянула шею и вся превратилась в слух.

– Он извращенец.

– Кто? – Катя испуганно шарахнулась в сторону.

– Он, – тезка многозначительно подняла глаза к потолку.

Согласно Катиным расчетам, выше потолка были только голуби и бродячие коты, поскольку приемная находилась на втором этаже. Но уточнить подробности она не успела.

– Я не смогла, – страшно распахнула глаза Екатерина Великая. – Это чудовищно, даже вспомнить жутко.

Она рванула кашемировый шарф, красиво обвивавший длинную шею, и добавила:

– Будь осторожна, детка.

Цокот тезкиных каблуков уже давно стих, а Катя все еще стояла, как примороженная, и в ужасе соображала, во что именно она ввязалась и кого надо опасаться в первую очередь.

– Здравствуйте! – в приемную заглянула невысокая худенькая девушка. – Я ксерокопию сниму?

Не имея понятия, можно ли кому бы то ни было пользоваться этим ксероксом или нет, Катя неуверенно пожала плечами.

– Это я так, из вежливости спрашиваю, – улыбнулась девушка. – Вообще-то у нас один аппарат на всех. Кстати, меня Нина зовут.

– А меня – Катя.

– Наверное, так знакомятся дети в песочнице, – рассмеялась Нина. – Добро пожаловать в нашу песочницу!

Нина бегала к ней каждые десять минут и, весело щебеча, ксерила кипы бумаг.

Благодаря ее визитам Катерина уже через час примерно знала, кто есть кто. Никакой личной информации Нина не выдавала, ограничившись лишь перечислением имен и должностей.

– Странно, что тебя не познакомили со всеми, – протянула она удивленно и снова умчалась в свою бухгалтерию.

Некоторое время Катя просидела в одиночестве, опасливо изучая инструкции к ксероксу и факсу. В инструкции все выглядело вполне доходчиво, а на деле абсолютно не соответствовало действительности.

Ближе к обеду двери распахнулись и на пороге возникла внушительных размеров дама, чрезвычайно похожая на мадам Грицацуеву. Во всяком случае, «знойную женщину, мечту поэта» Катерина представляла себе всегда именно такой.