Пару минут спустя Бобби подписал несколько представленных счетов, потом наклонился и подхватил костыли, собираясь покинуть кабинку. К счастью, к тому моменту, когда он поднялся, официантка принесла упакованную еду. Поскольку у Бобби руки были заняты костылями, дополненную картофелем фри и сальсой еду взяла Лейси.

Несмотря на травму Бобби, Лейси едва поспевала за ним. Неожиданно ее посетила новая тревожащая мысль.

– Мистер Макинтайр, а почему вы сразу не уволили меня?

Бобби хмыкнул, не сбавляя шага.

Тогда Лейси просто остановилась и отстала от него. Он прошагал несколько метров, прежде чем понял, что ее нет рядом. Устало вздохнув, Бобби повернулся.

– Если вы терпите меня только по той причине, что я мать-одиночка, то я не нуждаюсь в вашей жалости, – заявила она с вызовом.

Бобби оглядел ее, и снова на какую-то секунду непонятная тень промелькнула на его лице.

– Прекрасно, потому что если кто-то и заслуживает жалости, так это я. Ведь это мне приходится иметь дело с сотрудницей с чопорной задницей, не имеющей даже понятия, как угодить мужчине.

Лейси ахнула.

– Нравится вам это, дорогуша, или нет, но «У Бобби» – заведение мужское.

Лейси открыла было рот, собираясь съязвить, но тут же спохватилась:

– Я... я... я не чопорная. – Неужели это все, что она могла сказать?

– Как же, как же. Вы самая что ни на есть чопорная и зажатая. Все ваше поведение свидетельствует об этом.

Бобби вернулся назад и остановился в нескольких дюймах от нее. Лейси могла ощущать исходящий от него жар, от него полыхало, как от яркого техасского солнца за его спиной. Он остановил взгляд на ее губах, и на какую-то секунду ей показалось, что он сейчас коснется пальцем ее рта. Она затаила дыхание.

– Но даже не вздумайте менять что-либо в моем баре, – прошипел Бобби.

Лейси судорожно втянула в себя воздух.

– Что?

– Ваша работа заключается лишь в том, чтобы все бумаги были в порядке и чтобы держаться от меня подальше.

После этих слов Бобби повернулся и не оглядываясь заковылял к входу в бар. Ошеломленная его натиском, Лейси продолжала стоять на месте, пока он не вошел в свое заведение. Ею овладело странное чувство: отчасти нервы, отчасти возмущение... отчасти неосознанная тревога.

Лейси сказала себе, что у нее начинается горячка. Но независимо оттого, было ли это проявлением болезни или нет, ясно было одно – она ничего не могла понять. Бобби Макинтайру было присуще все, что она ненавидела в мужчинах. Он обладал самоуверенной несгибаемой силой и дремлющей страстной чувственностью, сочетавшимися таким образом, что она испытывала жгучую неудовлетворенность. По крайней мере именно так Лейси объяснила себе то ощущение жара, языки пламени которого вспыхивали в ней.

Лейси вошла в бар и тут же увидела Робин, которая протягивала Бобби на подпись его фотографию. Подросткам не разрешалось посещать бары типа «У Бобби», но Лейси решила, что краткое пребывание дочери здесь с целью получения автографа допустимо.

Бобби улыбался и шутил таким образом, что одновременно и очаровывал Робин, и удерживал ее на расстоянии. Лейси сразу поняла, что, как бы плохо она ни думала о нем, он не из тех мужчин, что соблазняют молоденьких девочек.

В голову полезли недобрые мысли в отношении тех женщин, которыми он увлекался, но они тут же улетучились, едва Лейси взглянула на восторженное лицо своей дочери. Радость девочки читалась в морщинках, собравшихся вокруг лучистых глаз, что делало ее старше, чем она была на самом деле.

Лейси знала, что Робин хорошо успевает в школе и что ей нравится ее класс. Она была уверена, что дочери понадобится совсем немного времени, чтобы завести друзей.

У нее защемило в груди при мысли о том, что ее дочь наконец-то счастлива после долгих лет постепенного разочарования в их образе жизни. За одну эту улыбку Лейси готова была терпеть наглые насмешки и высокомерное отношение к себе – лишь бы им действительно удалось обрести здесь свой дом.

Когда Робин увидела Лейси, ее карие глаза округлились.

– Смотри, мама, Бобби Мак подписал ее мне!

Лейси подошла, положила на стол пакет с едой и обняла дочь за плечи.

– Родная, его зовут мистер Макинтайр.

Робин залилась краской, а Бобби попытался что-то возразить. Однако Лейси опередила его:

– Вы взрослый человек, а моя дочь ко всем взрослым обращается со словами «мистер» или «миссис».

Помедлив, Бобби пожал плечами, и Лейси показалось, что на самом деле ему импонировало ее наставление.

– Прекрасно, – ответил Бобби, сопроводив сказанное одной из своих дьявольских усмешек.