Но затем Лейси заметила, что он переместил вес тела на здоровую ногу, и улыбка сошла с его лица. Для других это было незаметно, но Лейси наблюдала за ним. Она поняла, что у него, должно быть, болит колено, однако он хотел доставить Робин удовольствие. Во всяком случае, он не хотел обижать никого, кроме нее, Лейси.

На какое-то мгновение ей представилось, что это она заставила его страдать, но Лейси тут же отбросила эту нелепую мысль.

– Робин, разве тебе не нужно делать домашнее задание? – спросила она.

– Мам, сегодня же суббота.

– Есть домашнее задание или нет, в баре тебе делать нечего. Наверх, юная леди.

– Иду, иду.

Когда она ушла, Лейси обратила внимание на то, как сильно устал Бобби. Казалось, всем своим весом, всем своим крупным телом он повис на костылях. Но как только он, взглянув на нее, заметил, что она изучающе смотрит на него, выражение усталости, будто по мановению волшебной палочки, исчезло с его лица.

Ни слова не говоря ей, Бобби обратился с какой-то соленой шуткой к Питеру и, почти не опираясь на костыли, направился в офис. Да нет, у нее явно разыгралось воображение, когда ей показалось, что он измотан. Лейси призналась себе, что ей хотелось найти какую-то скрытую под этой суровой внешностью слабость, уязвимость. Нечто такое, что смягчило бы производимое им устрашающее впечатление.

В кабинете Бобби откинулся на спинку стула. Ему ни о чем не хотелось думать. Единственное, чего он хотел, так это дозвониться до Стримера и выяснить, что там происходит в Далласе. Однако в памяти всплывали непрошеные воспоминания, которые были глубоко погребены до этой встречи с Лейси и ее дочерью. Бобби вспомнилось их с Бет детство. Мать.

Он закрыл глаза и вдруг перенесся туда, на десятилетия назад, когда ему было пять лет. Вот он наблюдает за тем, как легкий ветер развевает красивые длинные темные волосы стоящей на краю тротуара матери.

– Мама!

Маленький Бобби дергал ее за юбку, и Черил Макинтайр посмотрела вниз. Казалось, она удивилась, обнаружив там его вместе со стоявшей рядом Бет.

– Мама, что-то случилось? – спросил Бобби.

Мать моргнула, затем набрала полную грудь воздуха, при этом у нее задрался подбородок, и он смог увидеть черное пятнышко, которое она называла знаком своей красоты. Бобби вытянул руку к родимому пятну, стал говорить ей о том, что она самая красивая на свете, ведь ей так нравилось это слышать. Но мать вдруг отвернулась, оборвав поток его славословия, и решительно направилась к красному кирпичному строению, расположенному в полуквартале от того места, где они стояли.

Бобби взял сестру за руку:

– Пойдем, Бу.

Дети торопливо засеменили вслед за матерью. Бет с маленьким личиком, обрамленным темными кудряшками, молчаливо, прижав локтем к боку свою тряпичную куклу, и Бобби, поджав губы и нахмурившись.

– Мама, куда мы идем? – угрюмо спросил он. – Я хочу домой.

– Я говорила тебе. Мы идем в прекрасное место, в котором живет много детей твоего возраста.

– Я не хочу туда идти.

Мама вздохнула, но не остановилась.

– И без того тяжело, не осложняй все еще больше. – Ее голос звучал прерывисто в густом, горячем воздухе западного Техаса. – Пожалуйста, Бобби, будь хорошим мальчиком.

Она потянула на себя тяжелую дверь из металла и стекла и ввела их в длинный, разветвленный коридор, стены которого отражали отдаленный шум, производимый играющими детьми. Осмотревшись, мать направилась в находившийся неподалеку маленький приемный офис. Служащая отозвалась от печатной машинки.

– Чем я могу вам помочь?

– Я Черил Макинтайр, – сказала мать, ероша волосы Бобби. – А это мои дети, Бет и младший Бобби.

– Конечно, мисс Макинтайр. Мы ждали вас.

Внимание Бобби привлек скрежет сдвигаемого по полу стула где-то рядом, и он поднял голову как раз в тот момент, когда из смежного кабинета вышла другая женщина. Она была крупной, с завитыми седыми волосами и старомодными очками, висевшими на длинной золотой цепочке. Женщина улыбнулась детям, и Бобби прижался к материнскому боку.

– Мисс Макинтайр? Меня зовут Нэнси Ригер. Я директор «Сестер причастия». Вам необходимо заполнить некоторые бумаги. Бобби увидел, как его мать взглянула на настенные часы и озабоченно нахмурила лоб.

– Это займет всего минуту, и этого требуют законы штата. Потом вы будете свободны. Пройдите в мой кабинет. Миссис Харпер присмотрит за детьми.

Бет и Бобби сели на высокие стулья с жесткими спинками, их ноги болтались в воздухе. Через стеклянную вставку двери они могли видеть свою мать, и они увидели, как она заплакала.

Бет протянула руку и сцепила свой указательный палец с пальцем Бобби, который не отрываясь смотрел на мать. Он знал, что Бет тоже смотрела на нее, и чувствовал, как она все сильнее сжимает палец.

Вдруг у него перехватило дыхание. Не слезы матери вызвали его тревогу: в последние дни она много плакала. Но когда она кивнула, сделала глубокий вдох и встала, у Бобби заколотилось сердце.

– Что происходит? – шепотом спросил он у Бет.

– Я не знаю.

Что-то было не так, и Бобби понимал это. Он знал, что и Бет это понимает. Но того, что произошло потом, когда мать подошла и присела перед ними, они никак не могли понять. Она сказала: