– Это будет наш общий секрет, Робин, – пробулькал Конни между двумя глотками горячего шоколада.

– Угу, ладно. Как будто мы пираты и прячем клад, идет, Конни? – возбужденно сверкая глазами, прошептал в ответ Робин. Его немного тревожило то, что сестра неминуемо устроит им обоим выволочку, если узнает, что они все-таки побывали на берегу, несмотря на категорический запрет Данте. Бросив взгляд на взволнованного Конни, который не сводил глаз с капитана, он догадался, что приятеля мучают те же страхи.

Поэтому ни один из них и словом не обмолвился, как они чуть не утонули. Мальчики предпочли промолчать и о том, как карабкались по скользким камням, и о пещере. И о том, как ползком пробирались по узкому проходу, пока не попали в другую пещеру, когда море уже ворвалось туда, где они только что были. Этот темный узкий лаз, образовавшийся много веков назад, петлял и извивался в кромешной тьме, так что мальчикам казалось, будто они проползли уже не одну сотню миль. Но, в конце концов, он привел их к чему-то вроде каменной лестницы, вырубленной в скале, взобравшись по которой, они попали прямехонько к охотничьему домику. Это была восхитительная тайна, и оба были уверены, что о ней, кроме них, никому не известно.

Именно поэтому Хьюстон Кирби не заметил, как они вернулись домой. Мальчики вскарабкались по каменным ступеням лестницы, которая заканчивалась прямо у деревянной двери. Заглянув в отверстие, которое было оставлено, по-видимому, намеренно, а с другой стороны выглядело как обычная дырка от сучка, они оцепенели от изумления, увидев узкий пустой коридор, ведущий к кухням. Тут им помогло знакомство Робина с потайными ходами, каких было немало в Ка-мейре. Они осторожно открыли дверь и проскользнули внутрь, в тепло и спокойствие дома. В этот момент их и заметил Кирби. Старик простодушно решил, что мальчики вошли через кухню.

Так тайна вошла в их жизнь. Но тайна эта была такова, что легко могла привести к трагедии.

Черные клубы дыма жирными спиралями уходили вверх, пачкая чистую голубизну неба над Мердрако. Увидев издалека багрово-красные языки пламени, любой мог подумать, что стал свидетелем жуткой пляски смерти. Обугленные остовы роскошной некогда мебели, служившей нескольким поколениям Лейтонов, были свалены посреди двора в нечто напоминающее погребальный костер, призванный очистить Мердрако от скверны.

Несмотря на нестерпимый жар, Данте Лейтон стоял почти вплотную к огню. Лицо его, освещенное яркими лучами солнца и отсветами костра, побагровело от возбуждения, будто ревущее пламя навсегда уничтожило позор и бесчестье, запятнавшие Мердрако и его хозяина. И, восстав из пепла подобно легендарной птице Феникс, Данте видел в этом огне начало новой жизни.

Языки пламени взмыли высоко в небо, будто в безумной попытке слиться со светилом, но Данте все так же продолжал стоять рядом, храня молчание из уважения к памяти бесчисленных поколений своих предков, живших до него, чьи традиции он намерен был продолжить.

Наполовину ослепленный, Данте скорее услышал, чем увидел, как высоко в небо в поисках добычи взмыл сокол. Вот прозвучал его крик, пронзительный крик охотника. Он длился всего лишь мгновение, и вдруг в наступившей тишине Данте расслышал тихую мелодичную трель и воркование вяхиря. Впервые за долгие годы он вновь услышал песнь диких голубей, и наконец мир и покой снизошли в его душу. Со старыми, бередящими душу воспоминаниями прошлого было наконец покончено. Очистив и возродив Мердрако к новой жизни, он возродится и сам. А мертвые пусть покоятся с миром.

Вдохнув полной грудью, Данте отвернулся от костра, в котором сгорало его прошлое. Пора было возвращаться, его ждали рабочие из Мерлея. К немалому его удовлетворению, они явились чуть свет, как он и просил. К счастью, кое-что из мебели уцелело, ее требовалось лишь почистить и отполировать. Но Данте не хотел даже видеть эти уцелевшие остатки его прошлой жизни. Все должно быть по-новому, решил он.

Когда все собрались во дворе и выслушали его слова, Данте заметил, что мужчины обмениваются удивленными взглядами. Он не стал ничего объяснять – просто повел их в дом и не ошибся. И тогда он увидел, как недоумение сменилось отвращением, на смену которому пришли гнев и возмущение. Ни один из этих простых честных людей не смог бы простить или понять того, что сотворили с Мердрако. Вскоре и их охватила та же жажда очищения, которой уже давно томился сам Данте. И вскоре в центре двора запылал огромный костер, пламя взвилось к самому небу, не хватало только чучела Гая Фокса, чтобы иллюзия была полной. Впрочем, что-то в ухмылках людей подсказывало Данте, что подходящего кандидата не пришлось бы долго искать, приди ему в голову отомстить за осквернение Мердрако. Никто из местных не сомневался, чьих это рук дело.

Тщательно отряхнув с рукава прилипший пепел, Данте отошел от костра. Он обернулся, чтобы бросить взгляд на людей, которые столпились во дворе, обмениваясь шутками и пересмеиваясь. Данте узнал Вильяма Браун-вела и еще кое-кого из тех, кого он приметил среди завсегдатаев таверны. Но больше всего его удивило то, что среди собравшихся было немало совсем незнакомых людей из Уэстли Эббот. Задумчиво вглядываясь в их лица, он в который раз подумал, скольким же он обязан сэру Джейкобу. Ведь кое-кто из них вполне мог быть бывшим арендатором сэра Майлза, но они пришли в Мердрако, чтобы потрудиться для него. Может быть, по прошествии стольких лет сэр Майлз обнаружил свое истинное лицо и все наконец узнали, что за негодяй скрывается под маской светского человека и галантного кавалера? Во всяком случае, теперь, при поддержке сэра Джейкоба, который пользовался в здешних краях почетом и уважением, Данте уже не сомневался, что сможет одержать верх над бывшим опекуном.