Она так долго ждала этого, что ее ответный порыв был поистине неудержимым. Девушка обвила руками шею молодого человека и прильнула к нему так сильно, как будто хотела его задушить. Вдруг она приостановилась в своем страстном порыве и начала расстегивать ему камзол: ей хотелось, чтобы их тела разделяла лишь тонкая ткань его шелковой сорочки.

Девушке казалось, что она покинула собственную оболочку и смотрит на себя со стороны. Неужели это она, Катриона Сильвано? Она, как безумная, целует мужчину, с наслаждением принимая его ласки и замирая от нахлынувшей на нее лавины неведомых доселе чувств.

Опытные руки англичанина ласкали каждый изгиб ее истомившегося тела. Ей казалось, что еще секунда – и она лишится чувств.

Катриона отстранила его и отступила на несколько шагов.

– Подожди, мне нужно перевести дух, – сказала она, видя, что Питер опять направился к ней.

– Мы это сделаем вместе, – согласился он и легонько пожал ее руку. – Давай немного пройдемся.

Это немного успокоило Катриону. Они шли по дороге и смущенно молчали.

Когда дорога привела их к заветному дереву, Питер вдруг резко повернулся и сказал хриплым голосом:

– Ты, может быть, и не самая нетерпеливая девственница, но, определенно, одна из самых страстных.

Если бы с Катрионой кто-то посмел так разговаривать, она тут же накинулась бы на него с кулаками. Однако слова лорда Фитэйна почему-то тронули ее.

– Я… я… – она замолчала, испытывая чувство неловкости и замешательства. Она не знала, что ответить на эти слова.

– Это был комплимент, малышка.

– Почему ты все время называешь меня малышкой? Ведь я выше большинства девушек во Фридженти. Неужели англичанки выше ростом, чем итальянки?

Питер засмеялся.

– Я тебя называю так, потому что испытываю к тебе невероятную нежность. А кроме того, хочу сам себе лишний раз напомнить, что теперь я выше тебя. Ведь так было не всегда, помнишь? Каким маленьким и ничтожным я себе тогда казался!

– Из-за меня? – спросила Катриона, не совсем точно поняв смысл его слов.

– Конечно, из-за тебя. А, вот и наше дерево!

Глаза девушки уже привыкли к темноте, и она ясно различила очертания огромного дерева. Питер взял ее за руку и со смехом притянул к себе.

– Вот здесь мы столкнулись и упали. А теперь я хочу поцеловать тебя на этом месте.

– Почему?

– Почему? Да потому, что я не какой-нибудь романтически настроенный юноша.

– А мне кажется, совсем наоборот. Только я не вижу ничего романтичного в том, что мы тогда оба шлепнулись на задницы.

– В тебе говорит благоразумная, практичная итальянка, а я, дурак, думал, что твои соотечественники очень сентиментальны.

Девушка медленно опустилась на историческое место. Ей захотелось сказать, что не надо зря тратить время на какие-то воспоминания, когда можно целоваться. Однако это было бы уже чересчур, даже для нее. Ей и в голову не могло прийти, что выражение ее лица красноречивее всяких слов! Судорожно сжатые руки и напряженная поза подсказали Питеру, что ему следует делать.

Он присел рядом с девушкой и жестом пригласил ее сесть к нему на колени.

Теперь, когда Карлэйл был готов пойти навстречу ее желаниям, Катриону вдруг охватили сомнения.

– Я хочу тебя, – сказал Питер, поддразнивая ее, – и клянусь, что отнесусь с уважением к твоему целомудрию. Тебе нечего бояться.

– Я и не боюсь.

– Тогда иди ко мне, – он бережно приподнял ее и усадил к себе на колени. Катриона прижалась к нему и прошептала: «Я готова».

– Для поцелуев?

– Да.

Питер крепко поцеловал Катриону в губы, а затем с улыбкой заглянул ей в лицо.

– Ну что, удовлетворена?

– Да, спасибо.

При этих словах он громко расхохотался, а Катриона подскочила на его коленях.

– Либо я прекрасный учитель, – сказал он, крепко прижимая к себе девушку, – либо ты на редкость способная ученица, да к тому же еще и благодарная. Когда я слышу твои просьбы о поцелуях и благодарности за них, то чувствую себя настоящим героем. Мое мужское самолюбие играет победный марш.

Катриона подтянула колени к подбородку и обняла их руками.

– Ты хочешь сказать, что так не делают?

– Ну, скажем, большинство девушек не могут так быстро привыкнуть к любви, а если и могут, то…

– Продолжай.

– Они ведут себя более сдержанно.

– Сдержанно? – спросила она насмешливо. – Ты хочешь сказать, что они скромнее меня?

– Что-то в этом роде.

– И что бы я получила от своей скромности? Мы бы сейчас не сидели здесь одни и не целовались бы, как сумасшедшие. Вместо этого мы спокойно попивали бы кофе в гостиной и не продвинулись бы так далеко с нашими уроками. Только…