Он поднял Катриону со стула и нежно обнял.

– Ну, что ты, любимая? – тихо спросил он, стараясь утешить девушку.

Она начала что-то бессвязно бормотать:

– Мне больше не смешно, все такие алчные и этот грязный… А папа, я-то думала, что он меня любит! А он, он предложил мне в мужья старика Деметрио! А Бьянка – она так несчастна! Это несправедливо! Но она-то по крайней мере знает, что любима. И даже папа со своей вдовой раз в месяц… А вонючке Деметрио вообще ничего не надо, кроме денег… О Боже! Какое унижение!

Питер терпеливо выслушал бессвязные излияния Катрионы, а когда она полностью выговорилась, спросил:

– Так от чего же отказывается старина Деметрио? Объясни мне, ради Бога.

– Ты сам прекрасно знаешь, от чего. От того, чем мы занимаемся под нашим деревом.

– Ах, вот оно что! – воскликнул лорд Фитэйн, с трудом сохраняя серьезный вид.

Он нежно погладил Катриону по волосам.

– Так местные кавалеры, делающие из себя посмешище, больше тебя не забавляют? Ты чувствуешь себя униженной и одинокой, а кроме того, тебя беспокоит судьба Бьянки? Ну что ж, я долго ждал, но теперь, я думаю, мне пора поговорить с сеньором Сильвано.

Катриона отпрянула в сторону и истерично взвизгнула.

– Нет, и еще раз нет! Ты загоняешь меня в угол, как и все остальные. А что касается Бьянки, так я всю свою жизнь принесла в жертву ради нее. Это несправедливо! Она должна подождать!

В этот момент, словно из-под земли, появилась Бьянка. Громко рыдая, она бросилась на шею сестре.

– Энрико уезжает из Фридженти! – задыхаясь от рыданий, запричитала она. – Ах, Катриона, он уедет в Рим сразу после фестиваля. Я этого не вынесу!

– Так он едет в Рим? Ну и что? Он и раньше туда часто ездил, поедет и скоро вернется!

Бьянка затрясла головой.

– Не вернется. Он сказал, что уезжает ради меня.

– Ради тебя? Какой вздор – это же глупо! – Катриона слегка встряхнула младшую сестру. – Бьянка, что произошло между вами сегодня вечером?

Бьянка опустила голову.

– Я ему предложила себя. Я просила, нет, умоляла, чтобы он любил меня, а он отказался. Энрико боится, что в следующий раз он не устоит! – Из глаз Бьянки снова хлынули слезы. – Он хочет уехать, чтобы уйти от искушения. Энрико поедет в Рим и попытается там устроиться органистом в церковь. Ах, Катриона, если он уедет, я потеряю его навеки.

Катриона пристально посмотрела на англичанина. Он не отвел взгляда и молча стоял, скрестив руки на груди.

– Бьянка, вытри слезы. У тебя нет больше оснований для огорчений. Энрико не уедет: он останется, и будет заниматься фермой вместе с папой. Завтра в это время ты тоже будешь помолвлена.

– Тоже?! – эхом отозвалась Бьянка, мигом сообразившая, что дело внезапно принимает совсем другой оборот. Ее слезы высохли, как по волшебству. – Катриона, так ты?.. Кто же он?

– Лорд Фитэйн.

– Лорд Фитэйн! – радостно воскликнула Бьянка.

Обладатель этого имени и титула едва устоял на ногах, когда Бьянка с разбега бросилась ему в объятия.

– Ох, дорогой мой лорд Питер! Как замечательно! Я никогда не была так счастлива! Вы станете моим самым любимым братом! Катриона! – Бьянка все еще висела на шее у Питера и никак не могла унять своего восторга. – Ах ты, лиса, ни разу не проговорилась! А я-то все тебе рассказываю, о нас с Энрико! О Господи! А вдруг он решит уехать сегодня вечером? Я должна ему рассказать все прямо сейчас.

Она выпустила лорда Питера из своих цепких объятий и, как ураган, вылетела из дома.

– Извини, – сказала Катриона, прикусив губу. – После всего того, что я тебе наговорила, нужно было дать тебе шанс изменить свое решение.

– Я его не собираюсь менять.

Питер быстро подошел к девушке и обнял ее. Катриона стояла неподвижно и лишь слегка вздрагивала от нежных и неторопливых поцелуев. Он прижимал ее к себе сильнее и сильнее. Поддавшись внезапному порыву, она тоже прильнула к нему, словно искала убежища от всех бед на свете.

– Так как ты сейчас дома совсем одна, мне, как и Энрико, придется уйти подальше от соблазна, – бодрым голосом произнес Питер.

– А я никогда и не пыталась тебя останавливать, – не успев вовремя прикусить язык, сказала Катриона.

– Ты должна стать моей женой, – с нежностью в голосе сказал он.

– И это имеет для тебя какое-то значение?

– Огромное.

– Нет, я никогда не пойму мужчин!

– Как ни печально, но это может стать правдой, Катриона, которая меня приведет в отчаяние.