— Так и есть. Вы во всех отношениях оправдали мои самые смелые надежды. Лондон падет к вашим ногам. Предрешено, что еще до начала весны вы будете замужем. Пылкая радость от комплиментов внезапно угасла, едва Мойра представила себя замужем за каким-то неизвестным человеком. Не таким, как Джек. Господи, что это еще за мысли? Откуда они? Ей совершенно не нужен муж, похожий на Джека Грейстока, даже если его преподнесут ей на серебряном блюде. Гуляка с такой репутацией покинет брачное ложе, прежде чем оно остынет.

— Это вас не радует? — спросил Джек, озадаченный ее молчанием. — Вы сможете перевезти ваших родных в Лондон. Или помогать им материально, если они пожелают остаться в Ирландии.

— Меня это, безусловно, радует, — отрезала Мойра. — Конечно, это лучше, чем зависеть от вас. А как обстоят ваши собственные дела? Леди Виктория согласилась выйти за вас замуж?

Джек отвел глаза:

— Я еще не делал ей предложения. Был слишком занят вашей подготовкой к появлению в обществе. Думаю, здесь никаких осложнений не предвидится. Жениться по расчету для меня так же необходимо, как и для вас. Я полагаю, что юг бы попросить денег у своего кузена, но я не из тех, кто попрошайничает.

— У вашего кузена?

— Да, у герцога Элсбери. Хоть мы и не близки, он очень славный человек, и мы относимся друг к другу с уважением.

Его отец и моя мать — родные брат и сестра. Мать вступила в неравный брак, но никогда об этом не пожалела. Молодой Уильям скоро женится, и у него появится наследник. У нас с ним не осталось в живых никого из родных.

— Ваш кузен — герцог? Вот уж не знала, что у вас такая знатная родня.

— Титулы меня не привлекают, так же как и светская жизнь. Молодой Уильям же вполне достоин герцогства. Титул наследуется по праву майората, именно поэтому я уговаривал Уильяма вступить в брак и обзавестись наследником. Я вполне удовлетворен своим положением паршивой овцы. Золотистые глаза Мойры озорно сверкнули.

— Вам идет черный цвет, сэр Джек. Он вас молодит. Джек запрокинул голову и громко расхохотался.

— А вы, леди Мойра, поставите Лондон на уши своим остроумием и красотой. Я хочу…

Мойра насторожилась.

— Чего вы хотите, Джек?

Он поднял ее на ноги и заключил в объятия.

— Я хотел бы стать человеком, которого вы ждали той ночью. Я хочу быть вашим любовником.

— Я хочу быть вашим любовником, — повторил Джек, глядя на Мойру, ошеломленную его выпадом. — Вы просто чистое искушение, понимаете?

Их глаза встретились, и Мойра почувствовала, что совершенно выбита из колеи. Тело сделалось тяжелым, волнение смешало мысли, стрела желания пронзила ее насквозь. Она пыталась подавить ощущения, вызываемые в ней присутствием Джека, но все доводы трезвого рассудка заслоняли его горящий призывом взгляд и тепло сильного тела.

Мойра хотела было собраться с мыслями и ответить Джеку, но он накрыл ее рот своим и раздвинул ее губы языком. Она чувствовала, как к ее животу прижимается что-то твердое, руки Джека ласкали ее грудь, тело переполняло исступленное наслаждение. Прикосновение его губ к ее губам было настоящим чудом.

Мойрой управлял только инстинкт, когда она обвила руками шею Джека и ответила на его поцелуи. Но тут он начал подталкивать ее к кровати, и к ней вернулась способность соображать, в мозгу прозвучал сигнал опасности. Со всей силой отчаяния она отпрянула, тяжело дыша и настороженно глядя на Джека.

— Вы воспламеняете меня, — охрипшим голосом признался он. — Меня постоянно мучает желание обладать вами. Когда мы вместе, я думаю только об этом. Вы загадка, Мойра О'Тул, мучительная загадка. — Он дотронулся пальцем до висящего у нее на шее медальона на золотой цепочке, уже не в первый раз задавшись вопросом о том, почему Мойра так дорожит этим украшением. — Откуда у вас этот медальон?

Подарил один из ваших любовников?

— Во мне нет ничего загадочного, сэр. И если вам непременно хочется знать, то этот медальон принадлежал моей бабушке, потом моей матери. Теперь он мой.

— Что же нам делать с нашим взаимным влечением? — мягко напомнил Джек, забыв о медальоне и целуя тоненькую жилку, бьющуюся на шее у Мойры. — Поддерживать наши отношения на чисто деловом уровне черт знает как трудно для повесы вроде меня.

— Но это было бы самым лучшим, — просительно сказала Мойра, отступая еще на шаг.

— Проклятие, ведь у вас уже были любовники. Одним больше, одним меньше, какая разница?

У Мойры порозовели щеки. Она подумала, что заслужила наказание за то, что наврала.

— А как отнесется к этому леди Виктория? Сомневаюсь, что она из тех, кто умеет прощать. И явно не из тех, кто согласится делить с кем-то своего мужчину.

Джек громко рассмеялся:

— Вы, разумеется, не столь наивны, чтобы считать, будто я стану хранить верность Виктории после того, как мы поженимся. Не зря же меня называют Черным Джеком! Я не святой, Мойра. Тут даже помощь леди Амелии ничего не изменит.