Шрифт:
– Простите, я могу позвонить отсюда?
– Телефон на столе, – ответил Сэм, открывая перед ней дверь, ведущую в комнату, похожую на библиотеку. – Чувствуйте себя как дома. Я попрошу миссис Вилсон, чтобы она принесла что-нибудь поесть.
– Вы сообщите мистеру Джеймсону о том, что я здесь?
– Хорошо. А теперь, прошу меня простить...
Как только Сэм вышел, Роза набрала телефон матери.
– Роза? – услышала она испуганный голос на том конце провода. – Роза, это ты? Ты нашла Софи? С ней все в порядке?
– Нет, я еще не нашла ее. – Девушка решила, что нет смысла обманывать мать. – На острове не снимают никакой фильм. Софи, наверное, придумала эту историю.
– О, она бы не стала обманывать. Если Софи там нет, значит, Марк просто ошибся. Шотландия ведь большая. Должно быть, фильм снимают в другом месте.
– Но где?
– Вот ты и должна узнать, где.
– Может быть, мистер Джеймсон расскажет мне все, когда я поговорю с ним лично.
– Хочешь сказать, ты еще не сделала этого?..
– Я не могла.
– Господи, Роза, чем ты занималась все это время?
– Добиралась сюда. Мне пришлось долго ехать, мам.
– Ну и где ты сейчас? Прохлаждаешься в каком-нибудь баре в Маллаиге, я полагаю. И кто тебе сказал, что на острове не проходят съемки?
– Если хочешь знать, я сейчас в килфойлском замке. И я сама могу сделать вывод, что здесь не снимают фильм.
– Хм, но если Джеймсона нет...
– Я этого не говорила, – перебила Роза. – Я сказала только, что узнаю больше после разговора с ним.
– Значит, он не с киношниками?
– Нет, – ответила Роза, стараясь быть терпимей. Она услышала, как позади нее открылась дверь. – Слушай, мне нужно идти, мам. Я позвоню тебе позже. Как только узнаю что-нибудь.
И прежде чем миссис Чантри успела разразиться очередной тирадой, Роза положила трубку. Она повернулась к двери и с удивлением обнаружила на пороге... Лютера Киллиана. Очевидно, он помылся и переоделся. Вместо потертой рубашки и джинсов на нем были хлопковые брюки и кофта с длинными рукавами. Он больше не походил на обычного фермера.
– П-привет, – пискнула Роза. – А я подумала, вы уже уехали.
– Дома все в порядке? – поинтересовался он, с удовлетворением глядя в ее широко распахнутые глаза. – Кажется, вы удивлены тем, что я здесь.
– Да, не скрою. Вы говорили с мистером Джеймсоном? Он согласился принять меня?
– Да, – ответил Лайам. – Жаль вас разочаровывать. Роза, но Лайам Джеймсон – это я.
– Вы шутите! – не веря своим ушам, воскликнула девушка.
– Вовсе нет. Я не хотел обманывать вас. Просто так получилось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ты ведь не собираешься оставить ее здесь до следующего парома? – недоумевал Сэм Девлин. – Дружище, ты ведь совсем не знаешь эту женщину. Может быть, она просто хотела обманом пробраться в замок?
– Нет, – отрезал Лайам, закончив поедать яичницу с беконом, которую миссис Вилсон приготовила для него. – Но, отвечаю на твой первый вопрос: она собирается уехать сегодня. Как только упакует вещи.
– Что ж, хорошо. Я не поверил своим ушам, когда Эдит сказала мне, что эта девушка осталась на ночь. Ты пригласил незнакомку переночевать у тебя. Это совсем на тебя не похоже.
– Знаю, – отозвался Лайам. – Я просто подумал, что вряд ли ты захочешь везти мисс Чантри обратно в деревню на ночь глядя.
– Ты бы мог вызвать старика Макалистера. У него сейчас не так много работы.
– Но я этого не сделал. И кстати, не думаю, чтобы у Розы был какой-то корыстный мотив быть здесь. Ради бога, Сэм, она не знала, кто я такой, пока я не сообщил ей.
– Но ты не знаешь...
– Я уверен.
– Хорошо, хорошо, – уступил Сэм. – Просто я всегда с подозрением отношусь к незнакомцам, которые сваливаются как снег на голову. Кто бы, зная тебя, поверил в то, что ты позволил снимать фильм в своем замке?
– Ее сестренка, возможно.
– Но ты ведь никак не связан с командой киношников.
– Я уже сказал об этом Розе.
– Тогда почему ты привез ее сюда? Разве не легче было убедить ее в том, что ты говоришь правду, и отправить ее восвояси?
– Роза хотела приехать в замок. Чтобы поговорить с Лайамом Джеймсоном лично.
– После того, как ты представился Лютером Киллианом?
– Да, – просто ответил Лайам.
– Не понимаю, о чем ты думал, Лайам. Ради бога, ты ведь уже не мальчик. Ты писатель-фантаст. И тебе сорок два года. Я думал, ты умнее.