Шрифт:
Партия началась. Панна Рита играла разгоряченно и зло. Ее сердило спокойствие Вальдемара, ловко, холодно, почти механически отражавшего ее мячи. Казалось, он попросту пренебрегает ее ударами, но отражает все до единого и успевает при этом опекать Стефу, каждое ее движение. Вилюсь, не скрывавший злости, играл вспыльчиво. Но все главным образом следили за Стефой. Разгоряченная, веселая, она играла увлеченно. Движения ее были грациозными от природы.
Замечания Вальдемара в конце концов ей надоели:
— Не поправляйте меня! Я и сама умею играть.
— Вот благодарность за мои труды, — засмеялся майорат.
— Вот именно. Иначе, если я выиграю, все заслуги вы припишете себе.
— Вы уже выиграли. Теперь моя очередь.
— Господи, что за счеты? — сказала панна Рита. — Вот вам!
Она необычайно сильно послала мяч. Стефа вскрикнула, метнулась в ту сторону и в последний миг успела отбить мяч под ноги Вилюсю.
— Я спасла вас! — засмеялась она, чуть запыхавшись.
— Спасибо, — сказал Вальдемар. — С вами мы победим.
Панна Рита прикусила губу и окинула Стефу недружелюбным взглядом:
— Я уверена, что вы проиграете, еще не конец!
— Ждем новой атаки, — ответил майорат.
— Вы многим рискуете, Рита, — вмешался Трестка. — Против вас стоят могучие силы.
— Не мешайте! Qui ne risque rien, n'a rien! [39]
— Mais qui risque trop, a ussi n'a rien! [40] — ответил Трестка зло.
— О чем вы, господа? — спросил майорат.
39
Кто не рискует, тот не выигрывает! (франц.).
40
Но тот, кто рискует слишком многим, также может проиграть (франц.).
— Ах вы, невинный младенец!
— Пан майорат, мяч, мяч! — вскрикнула Стефа. Вальдемар встрепенулся и отбил летевший в него мяч. Теперь Рита крикнула:
— Вилюсь, мяч!
Но было поздно: Стефа и Вальдемар выиграли. Майорат сказал:
— Браво, пани Стефания! Нас можно поздравить, мы торжествуем!
Трестка посмотрел на Риту:
— Говорил я вам? Любопытно идет игра!
— Вы мне надоели! Я обязательно выиграла бы. Это все из-за Вильгельма.
— Дорогая, ты зевала, а мне пришлось играть за двоих, — сказал задетый за живое студент.
— Ну да! — обиделась на него сестра. — Как будто ты не зевал!
Все направились в сторону долины роз, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Вход в долину замыкали железные ворота в готическом стиле в виде решетки, оплетенной розами.
— Великолепно! Сказка! — твердил изумленный барон Вейнер, не веря собственным глазам.
— А что это там за детские голоса? — спросила Стефа, когда они оказались возле ограждавшей долину решетки.
— Это приютские, — ответил Вальдемар.
Он отворил железную калитку, и Стефа застыла, пораженная. По всей долине, на зеленой мураве, среди цветущих клумб играло множество детей, от младенцев до двенадцати-четырнадцатилетних — девочки в розовых кретоновых платьицах, мальчики в темно-синих блузах. В отдалении стояло большое двухэтажное здание, белое с красной крышей, окруженное клумбами, с вывеской на фасаде. Красные буквы гласили: «Приют Святой Эльжбеты».
На газонах стояли столбы с гимнастическими лестницами и иные спортивные приспособления. У старших детей имелись тележки и даже маленькие живые ослики; малыши играли в песочницах. Стефа и остальные залюбовались этим зрелищем; внезапно дети встрепенулись, вскричали и со всех сторон бросились к решетке, протягивая ручонки:
— Пан майорат! Пан майорат!
Дети обступили майората со всех сторон. Старшие, учтиво поздоровавшись, удерживали малышей от чересчур бурных проявлений чувств.
— Пан добрый! Пан майорат!
— Тихо, детишки, тихо! — смеялся Вальдемар. — Не нужно так шуметь, поздоровайтесь лучше с дамами! Что у вас слышно?
— А у Антося ослик лазблыкался и телезку пелевелнул! — засмеялась маленькая девочка.
— А Марыся разорвала платьице Зоське…
— А Мишка Зеляк нос себе разбил…
— Как они вас любят! — сказал барон Вейнер.
— Это дети слуг? — спросила Чвилецкая.
— Дети слуг, несколько деревенских бедняков и очень много сирот, даже подкидышей. Они здесь живут, пока не придет пора идти в школу.
Вальдемар спросил детей:
— А где пани воспитательница?
— В доме. Учит старших.
— А Стефа Голомбкувна? Что-то я ее не вижу.
— Вот Стефка бежит! — ответило несколько голосов. Маленькая фигурка неслась, как пуля. Девочка с золотыми косичками с разбегу обхватила ноги майората и стала карабкаться, взывая: