Шрифт:
Дикарка не заметила, как уснула. Ее разбудил стук двери.
Михей вернулся в половине восьмого утра. Бодрый, с влажными после душа волосами, с полотенцем через плечо.
– Где был? – спросила уставшим голосом Дикарка.
– Мусолил твои слова.
– Ах ты мусолил… Как я тебя понимаю. О чем же шел муслеж?
– О том, что мы толком не жили. Ни ты, ни я, ни Скоблик.
– Значит, жизнь только начинается?
– Не заводись.
– Погоди. – Тамира не смогла выговорить имя Андреа. – Она лучше меня?
– У меня нет такого опыта, как у тебя, чтобы ответить правильно. А если честно…
Дикарка вскочила с кровати и выбежала в коридор.
Из спальни появился заспанный Скоблик. Он кивнул на распахнутую настежь дверь:
– Не пойдешь за ней?
– Зачем мне идти за ней?
Скоблик провел рукой по горлу и высунул язык.
– Вдруг вздернется?
Михей боялся не этого. Он вышел из комнаты. Зашел в туалет, постучал в дверь кабинки.
– Открой.
– Пошел в задницу!
Михей надавил на дверь плечом и сорвал шпингалет. Заломив Тамире руку за спину, приволок в номер.
– Договоримся так. Здесь мы работаем.
– Значит, устраивать парные заезды для тебя работа?
– Не кричи. Тебя могут услышать. Ты провалишь нашу легенду. Мы брат с сестрой, или ты забыла?
– Ты прав. Отныне мы родственники – брат и сестра.
Но еще вчера они занимались любовью чуть ли не на виду у генерала Фокина, отчего Дикарка завелась как пружина. Ее завела и другая эмоция: возможно, на нее сейчас смотрит человек, которого вскоре не станет.
Дикарка не знала, что еще сказать «двоеборцу», ей хотелось сказать ему не только пару ласковых, но и отвесить пару оплеух. Она бросила взгляд на Скоблика:
– Скоблеж, приходи сегодня ко мне.
– Не могу, извини.
– У тебя кто-то есть?
– Ну. И ты его знаешь.
– Уроды! – Тамира толкнула плечом Михея и ушла к себе.
Глава 13
Рождение оппонента
Пальмиро Сангалло возглавлял службу безопасности аэропорта Чампино, являющегося вторым после главного столичного аэропорта Леонардо да Винчи.
Один день Сангалло был похож на другой. Он вставал в семь утра, делал гимнастику, ходил по дому с чашкой кофе, читая вчерашнюю прессу. Без четверти восемь он спускался в подземный гараж, садился в «Ниссан» и ехал в аэропорт, расположенный в двадцати километрах к юго-востоку от центра города. По пути ему встречались автобусы, следующие из аэропорта, и он приветствовал знакомых водителей сигналом.
На территории аэропорта он оставлял джип на служебной парковке и неторопливо шел к месту работы.
У него был просторный кабинет, где три стены были из прочного стекла. Восседая за рабочим столом, он мог видеть приемную, вместительный центр слежения и наблюдения, терминал.
Сегодня в 15.30 Сангалло вышел в центр, перекинулся парой слов с начальником смены. Вынув из упаковки бумажный стаканчик, налил себе кофе. Стоя за спиной оператора паспортного контроля, он смотрел на выстроившуюся толпу к этому участку терминала. Машинально проводил глазами молодую женщину: она прошла паспортный контроль и направилась в зону таможенного контроля, где работал другой оператор. Женщина словно перешла из одного монитора в другой, ждала очереди, находясь уже в другом ракурсе: видеокамера снимала ее в три четверти. При желании Сангалло мог подойти к прозрачной стене и понаблюдать за объектом невооруженным взглядом с расстояния примерно семидесяти метров.
– Это российский рейс? – спросил Сангалло подчиненного.
– Да, доктор, чартер, – подчеркнуто вежливо отозвался оператор.
Сангалло добился расположения подчиненных легко. Ровно полгода назад он впервые перешагнул порог офиса службы безопасности. Следом шагнул директор аэропорта и представил Сангалло: «Ваш новый босс». К тому времени служащие Чампино уже знали часть биографии Сангалло. Он пятнадцать лет работал в финансовой полиции и носил серую форму с желтыми лампасами. Поначалу занимался вопросами ухода от налогов, затем перешел в отдел по борьбе с торговлей наркотиками, также относящегося к финансовой полиции. Он заслужил более спокойную и высокооплачиваемую работу.
Сангалло допил кофе, бросил пустой стаканчик в корзину для бумаг. Прежде чем удалиться в свой кабинет, он снова бросил взгляд на монитор. Наморщил лоб, вглядываясь в пассажира лет тридцати у стойки паспортного контроля…
Он никогда не жаловался на память, и она ему подсказала: он раньше видел этого человека. И ему помогла не эмоциональная память, а моторная – память-привычка, неожиданно включившаяся в работу.
Сангалло вышел на связь по рации, с которой не расставался ни на минуту, с начальником смены паспортного контроля.