Дорога вилась по склону прибрежного утёса. Обогнув скалу, спутники неожиданно увидели внизу пляшущие огни.

Слишком поздно они расслышали шелестение больших крыльев. Эвелин запрокинула голову и увидела пять тёмных силуэтов, пикирующих прямо на них.

Рука Никулина метнулась к кобуре, но расстёгивать её и доставать оружие он не стал. Эвелин расставила руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Она чувствовала, как хлынул в кровь адреналин, и из-за этого на миг забылись головная боль, слабость и усталость.

Росс замер.

— Тихо, — сказал он. — Ждём.

Михаил быстро кивнул. Видимо, он принял такое же решение.

Пятеро крылатых созданий окружили их. Одно из них указало вниз. В смутном желтоватом свете можно было разглядеть лицо с острыми чертами и голубоватой кожей. Существо явно нервничало.

Оно разжало губы и заговорило — Риордан услышала поток бессмысленных не йилайлских слов и стала гадать, что же это могло означать. Как ни странно, в речи было что-то смутно знакомое.

А потом Никулин ахнул.

Росс посмотрел на него. У Эвелин сердце ушло в пятки.

— Что? — хрипло проговорила она.

— Этот язык, — осипшим голосом выговорил Михаил. — Это… это… это русский.

Гордон увидел лежащую на земле Сабу.

Кроме неё, в пещере больше никого не было. Камешки шелестели и скрежетали под подошвами ботинок археолога, когда он сбегал по потрескавшимся каменным ступеням.

Эфиопка лежала совершенно неподвижно. Эш заметил, насколько она исхудала.

— Саба, Саба, — выдохнул Эш и опустился рядом с ней на колени.

Он прикоснулся кончиками пальцев к её шее и несказанно обрадовался, ощутив биение пульса. Пульс оказался слабым и частым, но ровным.

Женщина глубоко судорожно вдохнула и распахнула глаза.

Она изумлённо уставилась на археолога. Её чёрные глаза отражали странный резкий свет, заливавший пещеру.

— Саба.

— Гордон? Ты настоящий? — призрачным шелестящим шёпотом спросила она.

— Да. — Он сдавленно рассмеялся. — Ты рацию не выключила. Вот уж был концерт, так концерт.

— Значит, все это действительно было наяву?

— Ну, я-то слышал настоящие звуки — но пока непонятно, слышали ли мы с тобой одно и то же. Помочь тебе?

— Да. Пожалуйста.

Женщина протянула американцу руку.

Он наклонился и обнял её за плечи. Какой лёгкой она оказалась!

Археолог распрямился, поднял Мариам — и понял, что силы у него далеко не те, что прежде.

— Я смогу идти, — пробормотала она. — Ты только меня поддерживай.

Эш опустил музыковеда так, что её ступни коснулись пола, и они вместе медленно пошли вверх по ступеням. Довольно скоро оба уже тяжело и часто дышали.

Через какое-то время профессор знаком попросила Гордона остановиться. Они рядышком уселись на ступеньку. Эш отстегнул от пояса флягу с водой, и они жадно напились.

Саба прижалась головой к шершавой каменной стене. Лицо у неё осунулось, но взгляд был настойчивым и тревожным.

— Как ты сюда проник?

— За последние пару недель я обнаружил не меньше трех мест, где можно обойти здешних зелёных стражей, — невесело усмехнувшись, сообщил археолог. — И ещё я выяснил, что это здание снабжено системой туннелей, по сравнению с которой подземка Нью-Йорка показалась бы элементарно простой. Так вот, эти туннели я исследовал рано по утрам. Даже комнату твою разыскал. Теперь я, кстати, намерен отвести тебя туда — если тебе не кажется, что моё присутствие для тебя опасно.

Мариам опустила голову, её взгляд стал отстранённым. Эш с опаской наблюдал за ней, надеясь, что она снова не лишится чувств. Но вот профессор заморгала, увидела Гордона и вяло улыбнулась.

— Нет. Ничего страшного не будет.

Эш ни о чем не спросил её. Он умел быть терпеливым.

Когда женщина сочла, что может идти дальше, она кивнула, и напарники снова пошли вверх по лестнице. Наверное, со стороны они сильно напоминали двух подвыпивших матросов.

— А на самом деле… не так далеко… как я думала, — задыхаясь, выговорила музыковед, когда они добрались до верхней ступеньки. Им пришлось тем не менее немного постоять, чтобы она отдышалась.

Саба попила воды, глубоко вдохнула и выпрямилась, после чего они пошли к её комнате.

Рядом никого не оказалось. Мариам протянула руку, прикоснулась к серебристому квадрату возле двери, вход открылся, и они переступили порог. Включился свет — обычный, яркость и спектр которого были каким-то образом приспособлены для человеческих глаз.

Эш подвёл напарницу к узкой кровати, она с радостью села, а потом улеглась на спину.

— Мне так много надо рассказать, — выдохнула она. — Вот только отдышусь — и расскажу.