— И? — поторопил её Гордон.

— И приближается какое-то событие — очень важное. Мы должны сыграть в нем критическую роль.

Эш задумался об исчезновении русской экспедиции. Ему не нравилось то, о чем говорила Саба. Все намёки складывались во что-то жутковатое — вроде человеческих жертв. А Мариам, как ему виделось, слабая и беспомощная, находится в руках врагов.

Археолог с трудом удержался от тяжкого вздоха.

И тут зазвучал сигнал вызова. Он нажал клавишу ответа на своей рации.

— Эш на связи.

— Они вернулись, — послышался из динамика голос Ирины. — Все. Сбор в комнате Росса и Эвелин.

Эфиопка кивнула.

— Иди. Со мной все будет в порядке.

Гордон кивнул, наклонился и отстегнул от ремня её рацию. Женщина указала на рычажок перезарядки. Эш перевёл его в верхнее положение, зажглась красная лампочка.

«Заряд ещё остался, — с облегчением подумал Гордон. — Немного, но есть».

Он встал и растерянно посмотрел на Сабу.

— Со мной все будет хорошо.

— Мне будет легче, если ты сможешь по-прежнему держать связь со мной, — сказал он и добавил, указав на подзаряжающуюся рацию: — Может быть, оставить тебе мою?

— Нет, — ответила профессор. — Ты — командир экспедиции, у тебя обязательно должна быть связь. Я точно знаю, что со мной все будет нормально. Просто мне нужно поспать.

Археолог кивнул. Он решил, что, если понадобится, он снова каким-нибудь образом прорвётся сюда, только на этот раз прихватит с собой Росса и других мужчин.

Выбраться из Дома знаний оказалось на редкость легко, а как только он оказался снаружи, и вообще бояться стало нечего. Гордон решил — так вышло потому, что наступил день.

Покинув башню, Эш быстро зашагал к нурайлскому общежитию, старательно минуя тех, кто мог бы заявить о своём превосходстве.

Дождь приятно охлаждал лицо, но к тому времени, когда он добрался до места, археолог успел промокнуть до нитки.

В комнате у американцев собралась вся группа — то есть здесь были все, кроме Ирины. Его товарищи расселись вдоль стен — измождённые, исхудавшие, в руках у каждого — стакан с водой. Пахло сливочным сыром и лимоном — белковой пищей, в которой они, похоже, испытывали большую потребность.

Виктор тоже был здесь — живой и здоровый. Увидев его, Гордон облегчённо вздохнул.

— Ложная тревога, да? — спросил он.

Михаил устало усмехнулся.

— Вовсе нет, — ответил он. — У нас куча сведений.

— Как Саба? Мы должны что-то предпринять? — спросила Эвелин. Она всегда проявляла заботу о других.

— Я нашёл её. Она в башне и утверждает, что с ней все в порядке. Я перескажу вам все, о чем узнал от неё, но сначала отчитайтесь вы.

Он дал знак Никулину и обвёл взглядом всех собравшихся.

— Похоже, мы разгадали загадку пропавшей экспедиции, — сказал Росс.

— В чем же разгадка? — затаив дыхание, спросил Эш. Он разволновался не на шутку.

— В летунах. — Слово взяла Риордан. Её взгляд был усталым, но вполне разумным. — Они говорят на ломаном русском языке. Они охотились за нами потому, что узнали нас, хотя люди превратились для них в персонажей скорее мифических.

Гордону показалось, что он ощутил что-то вроде взрыва в собственном сознании. Он опустился на пол, сделал приличный глоток воды и проговорил:

— Дальше. Рассказывайте.

— Они забрали к себе Виктора, чтобы поговорить , — объяснила Эвелин. — И пока мы добирались до острова летунов, Виктор слушал их рассказы.

Ушанов, утомлённо взглянув на Гордона, кивнул.

— Они рассказывали мне легенды. Живут они первобытно, но их жилища — вполне узнаваемые шалаши. Технику они каким-то образом утратили, когда обзавелись крыльями…

— Обзавелись крыльями? — перебил его археолог. — Так вы об этом хотите мне сказать? Они… отказались от всего и… отрастили крылья?

— С этим не все ясно, — сказал Мердок. — Судя по всему, они подали нам эту историю в несколько поэтизированном виде.

Он бросил взгляд на Виктора, тот кивнул.

— В их первом поколении — по именам — мы узнали участников пропавшей экспедиции. Мы до сих пор не понимаем, как это вышло, что они бросили всю аппаратуру, как получилось, что они отказались выполнять порученное задание и бежали. Непонятно, как они оказались на острове и когда у них появились крылья.

— Дети, — сказал Ушанов. — Их дети уже могли летать.