— В субботу? — Он слегка сжал ее руку в своей.

— Ладно.

— Я позвоню тебе? В семь?

— Лучше в восемь, — с трудом вымолвила Мэнди, потому что в горле у нее вдруг пересохло.

— Договорились, Ты живешь все там же?

Она удивленно посмотрела на него. Неужели Ник помнит ее прежний адрес?

— А теперь расскажи мне, что ты делал после университета. Я ничего о тебе не знаю, — сказала Мэнди, когда официант подал кофе.

Карен взяла из рук у матери чашку чаю и устроилась поудобнее в кресле. Мать села на диван напротив нее и едва преодолевала смущение. Ей было трудно, и Карен это видела. Мать не знала, с чего начать разговор. Карен заметила слезы в уголках ее глаз.

— Прости меня, дорогая. Я знаю, тебе пришлось нелегко.

И Джек… он был не прав.

— Мама, не нужно…

— Нужно. Мне давно следовало сказать тебе это, но… — Она вздохнула. — Я ходила к доктору на следующий же день. И он мне сказал, что Джек был не прав, обвиняя тебя. Ты не виновата в смерти отца. Шестьдесят сигарет в день и обильная жирная еда погубили его. У него были хрупкие сосуды, слишком тонкие стенки…, они не выдержали. — Карен не могла встретиться глазами с матерью. — Вот и все. Я хотела, чтобы ты знала это.

Карен благодарно улыбнулась матери и отхлебнула чай. После долгой неловкой паузы мать спросила:

— Как Крис?

— Мы… Она ушла от меня. Уже много месяцев назад. Я… я ищу другого человека.

— А… — Но мать так и не задала вопроса!

— Как дела у Джека?

— Он раз в неделю навещает меня. Похоже, Джек так и не оправился после смерти отца. И про тебя слышать не хочет.

— Понятно…

— Но он успокоится со временем, я уверена.

— Ты ведь поговоришь с ним, правда? — Карен тут же пожалела, что сказала так, потому что по отношению к матери это было нехорошо. — Прости, я… Просто я надеялась помириться с отцом и не успела. Это очень тяжело. Я хотела, чтобы он меня понял.

— Да… — Мать внимательно посмотрела на Карен. В ее печальных серых глазах угадывалось желание понять дочь. Желание, но не понимание. При всей любви, которую она питала к ней.

Мэнди запихнула старый альбом с фотографиями в нижний ящик гардероба и села на кровать, с трудом дыша и проклиная себя за то, что развела вокруг этого дела такую канитель. Ник — обычный парень, один из многих. И что с того, что они не виделись с ним почти четверть века? Допустим, когда-то Мэнди дала ему обещание. Но разве она виновата в том, что он не дал ей возможности сдержать его? И что Ник воображал? Что она вечно будет ждать его? Нет, для этого ему следовало надеть ей на палец обручальное кольцо. Он этого не сделал. Так что все в прошлом. У него своя жизнь, у нее своя. И все же…

Мэнди поднялась и пошла позвонить Карен.

— Ну давай же, возьми трубку… Но ответа не было.

— Черт!

Мэнди швырнула трубку и тут же снова схватила ее. Хотя бы Сьюзи должна быть дома!

— Алло?

— Ты быстро подошла. Ждешь звонка?

— Привет, Мэнд, как дела?

— Могу я зайти?

— Конечно. Что-нибудь стряслось?

— Расскажу, когда увидимся. Через десять минут буду у тебя. Прихвачу бутылку, ладно?

— Ладно.

Через десять минут Мэнди протягивала ей бутылку «Молока любимой женщины».

— Ну, выкладывай! Ты, я вижу, не в своей тарелке.

— Еще бы, черт побери!

— Я подумала…

— Послушай, Сьюзи, я, может быть, сумасшедшая, но не дура.

— Нет. Проходи и располагайся. Давно мы с тобой не говорили по душам.

— Значит, ты хочешь сказать, что… — начала Сьюзи и вдруг рассмеялась.

— Не понимаю, что здесь смешного!

— Я подумала о тебе и Нике. Что ж, сделай это.

— Спасибо за совет! Тебе весело?

— Только не спеши… — хмыкнула Сьюзи. — Двадцать четыре года! Я слышала о том, что влюбленные соглашаются на испытательный срок, желая проверить свои чувства, но…

— Ничего такого у нас не было! И я не уверена в том, что хочу начинать.

— Не понимаю, в чем проблема, Мэнд? Ник хорош собой, жизнь его устроена, ты ему нравишься, и потом — он доступен! Подумай, Ник гораздо лучше тех, кто вокруг тебя увивается.

— Твое здоровье, лучшая подруга! — подняла бокал Мэнди.

— Твое здоровье!

Малыш Натан безмятежно проспал почти два часа, и у них было время порядочно поднабраться, Вино, купленное Мэнди, давно закончилось, потом в ход пошли бутылка «Черной башни» и полбутылки болгарского красного. Остановиться они уже не могли, и водка оказалась очень кстати.

— Чего же ты хочешь от Ника, если не его тела? — спросила Сьюзи.

— Не знаю. Просто он милый.

— Ха! Кому это нужно? Они все поначалу милые, а потом поворачиваются к тебе козьей мордой!

— Ты имеешь в виду Гаса?

— Не совсем…

— Вы видитесь?

— Нет.

— Значит, у вас с Джо все в порядке, да? — Сьюзи замялась. — Сью?

— Не знаю. С некоторых пор не все идет гладко. То есть время от времени мы этим занимаемся, но… Какая-то искра пропала. Понимаешь меня?