– А разве вы желали чего-то большего?

Священник долгим взглядом посмотрел на Флинна, а затем проговорил:

– Вы бы лучше разбудили свою спутницу, пока чай не совсем остыл.

Флинн поднялся и прошел в угол, где неподвижно лежала закутанная в одеяло Морин, опустился перед ней на колени и шепнул:

– Будешь чай?

Она медленно открыла глаза.

– Давай я помогу тебе встать, – предложил ей Брайен. – Держись за меня.

Он помог ей подняться и подвел к скамье, на которой только что сидел.

– Как ты себя чувствуешь? – снова спросил он. Морин настороженно обвела взглядом уставленную свечами комнату.

– Вроде бы получше.

Флинн налил ей чаю, а отец Доннелли извлек из пузырька таблетку.

– Выпейте это.

Морин взяла таблетку и запила ее одним большим глотком еще теплой жидкости.

– Англичане приходили? – обеспокоенно спросила она.

Священник положил руку на лоб девушки.

– Приходили, но уже ушли. Дня через два и вы сможете уйти отсюда.

Морин настороженно посмотрела на служителя церкви. Он был так внимателен к ним, хотя и знал, кто они и чем занимаются. Вдруг ей стало очень стыдно. Всякий раз, когда о ее жизни узнавали другие люди, она чувствовала не гордость за свое дело, а стыд, хотя, казалось, это противоречит нормальной логике.

– Вы можете помочь нам?

– Да, конечно, дочь моя. Не волнуйтесь. Пейте чай.

– Нет, я имею в виду, можете ли вы помочь нам… уйти отсюда?

Священник кивнул головой:

– Я понял. Да, если вы захотите, то я помогу вам. Это намного проще, чем вы думаете.

Флинн явно стал беспокоиться.

– Святой отец, спешите спасти души своих прихожан. А мне нужно лишь немного поспать. И… благодарю вас за все, что вы для нас сделали.

– Рад, что смог вам помочь.

– А может быть, вы окажете нам еще одну услугу? Я дам вам телефонный номер. Человеку, который подойдет к телефону, скажите, где мы находимся, и передайте, что Брайен и Морин нуждаются в помощи. А мне потом расскажете, что он ответил.

– Я позвоню из соседнего селения. Только там есть неиспорченный телефон.

Флинн еле заметно улыбнулся:

– Если я показался вам чересчур резким, то…

– О, не тревожьтесь об этом, – успокоил его священник и, еще раз повторив номер телефона, который ему дал Брайен, попрощался и исчез в узком темном проходе.

Флинн несколько секунд смотрел ему вслед, затем повернулся, взял со стола бутылку виски и немного налил в чашку для Морин. Девушка раздраженно мотнула головой:

– Нет, Брайен, не надо. Я же приняла пенициллин.

Флинн нежно посмотрел на нее:

– Вижу, тебе не стало лучше, да?

– Боюсь, что так.

Он понимающе кивнул головой.

– Давай теперь посмотрим твою рану! – предложил он.

Морин встала, медленно сняла через голову еще влажный свитер и положила его на скамью. Флинн видел, что она испытывает сильные страдания, расстегивая и снимая окровавленный лифчик, но не предложил помощь. Вместо этого он взял со стола свечу и внимательно рассмотрел то, что причиняло ей столько мучений, – широкая глубокая рана протянулась по всей правой груди и доходила до подмышки. Пройди пуля всего на дюйм влево, и она бы погибла.

– Задело лишь слегка, – заметил Флинн.

– Знаю сама.

– Самое поганое, что мы не можем обратиться к врачу.

Раздеваясь, Морин сделала несколько резких движений, от которых рана снова открылась, и Флинн увидел, что из нее опять сочится густая темная кровь.

– Потерпи, будет немного больно, – предупредил он. Флинн осторожно перевязал рану, поддерживая ее руку, которую самой ей держать поднятой долгое время было трудно. – А теперь ложись и хорошенько укутайся в одеяло.

Морин послушно легла, но согреться не могла: ее по-прежнему знобило, одеяло и одежда были противно мокрыми. Вся правая сторона горела от непрерывной ноющей боли, к горлу подступала тошнота, от чего она испытывала мучительную жажду.

– Мы живем, как звери, зализывая свои раны, забывая свою человеческую природу… забывая веру в…

– Бога? Ты что, веришь в эти церковные бредни, Морин? Ну, тогда присоединяйся к англиканской церкви – у тебя будет свой Бог, ты станешь почтенной дамой и сможешь сидеть за чаем с болтливыми леди, обсуждая последние зверства ИРА.

Она закрыла глаза, по ее щекам потекли горькие слезы…

Заметив, что девушка уснула, Флинн взял чашку, налил виски, залпом выпил и принялся мерить шагами подземную камеру. Он снова пристально изучил стены и выжженные на них знаки. Сколько им лет? Что заставило друидов и христиан считать это место священным? Какой дух жил здесь, в самом центре земли? Взяв в руки свечу, Брайен поднес ее к деревянному сундуку и внимательно рассмотрел его. Затем дотронулся до деревянной крышки и открыл ее. Внутри лежали обломки штукатурки с древними кельтскими письменами и несколько металлических осколков бронзы и ржавого железа. Рассматривая их, Флинн обратил внимание на большое овальное кольцо, кое-где покрытое зеленоватым налетом.

Флинн взял его и осторожно надел на безымянный палец. Кольцо хоть и было большим, но пришлось впору. Сжав руку, он поднес ее поближе к свече и стал внимательно изучать кольцо. Оно было сделано в форме креста с овальным отверстием в середине, сквозь тусклую матовую поверхность он разобрал кельтские надписи вокруг грубо вычерченного бородатого лика.

Потерев пальцами поверхность кольца, ему удалось снять немного налета. На него смотрело лицо с резкими чертами, похожее на детское, но с тяжелым, мрачным взглядом. Вдруг у Брайена закружилась голова, и он ощутил, как слабеют ноги. Тело его согнулось, и он с глухим стуком упал на пол. И потерял сознание.