Нажав нужную кнопку, он включил динамики в соседней комнате, и там все затихли.

– У телефона Дермот. Мак-Камейл молится вместе с кардиналом.

Шрёдер несколько секунд колебался, стоит ли говорить:

– Э-э, мистер… Дермот…

– Можете звать меня Хики. Джон Хики. Мне никогда не нравилось это дурацкое прозвище – вроде я какая-то фиговина. Все сразу смущаются. Ты прознал, что я здесь? Успел получить досье на меня, и теперь оно лежит перед тобой, Шнидер?

– Шрёдер.

Он посмотрел на толстое полицейское досье, лежащее перед ним на столе. Каждый человек играет по установленным правилам. У каждого свои собственные требования. Шрёдер не часто признавался людям, с которыми вел переговоры, что у него есть на них досье. Но сейчас было важно, чтобы противник не смог уличить его во лжи. Частенько бывает выгодно сыграть на человеческом самолюбии.

– Шрёдер? Ты не заснул?

Капитан поудобнее уселся на стуле.

– Нет, сэр. Да, мы знали, что вы находитесь в соборе. И у меня действительно есть досье на вас, мистер Хики.

Хики довольно рассмеялся:

– Ты прочел ту часть, где говорится, как меня поймали за попытку взорвать парламент в тысяча девятьсот двадцать первом году?

Шрёдер нашел материалы.

– Да, сэр. Очень… – он посмотрел на майора Мартина, невозмутимо сидевшего на своем месте, – …очень дерзко. А также дерзкий побег…

– В таких случаях ставка только своя задница, сынок, больше терять нечего. А теперь посмотри на сорок первый год. Я работал тогда с немцами, мы взрывали британские суда в нью-йоркской гавани. Особо этим не горжусь, как понимаешь, но во Вторую мировую многие из наших занимались подобным. Чтобы дать выход своей ненависти к англичашкам и свергнуть их иго, приходилось сотрудничать и с кровавым нацизмом.

– Понятно. Послушайте…

– Дублинское и британское правительства приговорили меня к смерти заочно по пяти разным статьям. И как сказал Брендан Бехан, они могли и повесить меня пять раз заочно. – В трубке послышался ехидный смех Хики. Казалось, кто-то смеется в соседней комнате, но там все сидели молча.

Шрёдер прикурил сигару и начал:

– Мистер Хики…

– А что у вас там есть на двенадцатое февраля семьдесят девятого? Прочти мне, Шеффер.

Шрёдер перевернул листы и прочел последнюю страницу:

– Умер естественной смертью у себя дома в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Похоронен… Похоронен на городском кладбище в Джерси…

Хики снова рассмеялся высоким, пронзительным смехом. Несколько секунд оба собеседника молчали. Затем Шрёдер, собравшись с мыслями, спросил:

– Мистер Хики, первое, чем я хотел бы поинтересоваться: все ли в порядке с заложниками?

– Глупый вопрос. Если бы что и случилось, так бы я тебе и сказал.

– Но все же с ними все в порядке?

– Вот заладил одно и то же, – нетерпеливо ответил Хики. – С ними все прекрасно. Зачем ты позвонил?

– Лейтенант Бурк готов принести вам еду, которую вы заказывали. Куда…

– Через ризницу.

– Он будет один, без оружия…

Голос Хики резко изменился, он почти кричал на Шрёдера:

– Не надо талдычить одно и то же. Мне бы хотелось, чтобы ты выкинул какую-нибудь штуку, поскольку не успеешь ты взбежать по лестнице с кусачками перекусывать цепочку на двери, как мозги кардинала разлетятся по всему алтарю и тут же так бабахнет, что в Ватикане откликнется. А огонь будет полыхать так, что медные яйца Атласа, который торчит напротив собора, расплавятся словно восковые. Тебе понятно, Шрёдер?

– Да уж куда понятнее, сэр.

– И прекрати называть меня сэром, ты, вонючий коп. Когда я был еще парнишкой, если посмотришь косо на констебля, он тебе все мозги выколотит. А вы сейчас все ходите вокруг да около и называете убийц сэрами. Поэтому неудивительно, что весь Нью-Йорк обворован. Проклятые копы скорее отдубасят ребят из трущоб, которые им не приглянулись, чем станут разбираться по-настоящему с заправилами. И еще скажу, пока я на проводе. Мне не нравится твой голос, Шрёдер. Слишком сладко ты поешь. Какого черта ты взялся за такую работу? Твой голос неприятен, он полон лжи.

– Сэр… мистер Хики… Как вы хотите, чтобы я называл вас?

– Зови меня «сукин сын», Шрёдер, потому что я таковой и есть. Давай начинай, тебе же от этого легче станет.

Шрёдер откашлялся и произнес:

– Хорошо… вы теперь будете сукиным сыном.

– Неужели? Ну ладно, лучше уж буду сукиным сыном, чем бестолковым ослом вроде тебя. – Хики опять рассмеялся и повесил трубку.

Шрёдер тоже положил трубку, перевел дыхание и выключил динамики.

– Так-так… Дайте подумать… – Его взгляд упал на досье Хики. – Очень неуравновешенный человек. Может, у него уже старческий маразм. – Он посмотрел на Бурка. – Вам не следует идти, если вы…

– Нет, следует. Я должен идти, черт побери! Где эта проклятая жратва? – Бурк нетерпеливо вскочил со своего места.

– Мне не понравились его разглагольствования по поводу грандиозного взрыва, – заметил Лэнгли.

– Буду весьма удивлен, если они еще не заложили взрывчатку. Это в их вкусе, – уверенно заявил майор Мартин.

Бурк направился к дверям, выругавшись на ходу:

– Ирландцам по вкусу всякое дерьмо! – Он обернулся и посмотрел на Мартина. – Конечно, майор, дерьмо их изысканностью не блещет. Самое обыкновенное вонючее дерьмо. И если у них столько взрывчатки и бомб, сколько в них дерьма, то они могут запросто взорвать всю нашу Солнечную систему. – Бурк уже открыл дверь, но обернулся вновь. – Сорок пять порций. Ни фига себе! Не хотел бы я слопать те порции, которые останутся у них после того, как все нажрутся.