Гарек чуть не рассмеялся. Вишневски были потомками чистокровных крестьян. И Дорин знала это.

– Спасибо, Дорин. Как твой круиз?

Она немного покашляла, и ее обычный голос, напоминающий противотуманную сирену, стал чуть тише.

– Круиз прошел ужасно. Мы плыли в шторм, и меня все время тошнило. Карен напоминала тебя – такая же бессердечная. Никакого сочувствия. Она целый день крутилась возле бассейна и флиртовала с моряками. Я сделала замечание капитану, что он позволяет команде брататься с гостями... но никакого внимания. – Она пронзительно посмотрела на него. – Сегодня утром я разговаривала с Этель. Она сказала, что видела тебя на симфоническом концерте с какой-то женщиной. И на выставке. И в ресторане "Кейп-Код".

– Этель надо бы работать репортером в "Чикаго трэмпитер". – Гарек приподнялся с кресла. – Дорин, если это все...

– Нет, не все, Гарек Вишневски! Кто эта женщина?

– Ее имя Элеанор Эрнандес. – Гарек сел, пряча улыбку.

– Эрнандес – звучит по-мексикански.

– Так и есть.

В кабинете воцарилось молчание. Гарек откинулся на спинку кресла, ожидая взрыва. Дорин часто жаловалась на рост числа мексиканских иммигрантов. Когда он напоминал ей, что их предки – тоже иммигранты, она не хотела и слушать.

– Я рада, – наконец нарушила молчание Дорин, – что ты выполняешь свою часть нашего договора.

– Прошу прощения? – нахмурился он.

– Наш договор, – повторила она, – знакомство с приятной девушкой. Этель совершенно очарована ею.

Гарек не ответил. В этот момент он почти потерял дар речи.

– И еще Этель сказала, что получила приглашение на аукцион фонда поддержки искусства. Она сообщила мне, конечно конфиденциально, что ее друг из комитета "Социального регистра" под большим впечатлением от фонда. Он сделал пометку, когда Этель напомнила ему об этом. Вероятно, я буду внесена в летнее издание "Регистра". Оно выйдет из печати через несколько недель...

– Дорин, – прервал ее Гарек, – я должен работать. – Не обращая внимания на негодование сестры, он вывел ее из кабинета и с мрачным видом вернулся к столу. Его план преподать Дорин урок принял совершенно неожиданный оборот. В последние несколько недель многое пошло не так, как он задумывал. С того дня, как он встретил Элеанор Эрнандес.

Гарек поднял голову и посмотрел на полотно, висевшее на стене напротив его стола. "Женщина в голубом".

Он собирался послать эту картину Теду Джонсону. В ответ на портрет Лилли Лейд. Но по непонятному импульсу распорядился повесить у себя в кабинете. Картина обладала странным притягательным свойством. Почему? Он смотрел на нее и пытался разобраться. Безуспешно. Она очень похожа на Элли.

Он не мог вычислить, чего она хочет. Сначала думал, что ей нужны деньги. Просто и ясно. Но она почти не думала об этом. Когда Гарек повел ее на выставку, она пришла в восторг от маленькой керамической вазы. Он предложил купить ей эту вазу. Она отказалась. Прибавил зарплату. Элли пыталась протестовать. Он находил ее поведение странным. Наверняка ей что-то нужно. Но что? Известность галереи? Безусловно. Но этого мало. Нужна слава?

Пожалуй. Но трудно поверить, что человек, который так улыбается, может быть расчетливым. Когда Элли улыбалась, она излучала тепло. Бывало, видя ее улыбку, он ловил себя на том, что... любуется ею. Она нравилась ему... как друг. Хотя несколько вечеров назад, когда Гарек стоял у дверей ее квартиры, его обуревали вовсе не дружеские чувства. Глядя на ее сексуальный рот, он желал сорвать с нее одежду, уложить на пол и заняться с ней любовью... Пока они оба не смогут пошевелиться.

Черт подери!

После того, как Гарек завершит сделку с "Лачленд" и сестра обнаружит, что он подшутил над ней, Элли станет не нужна. Он собирался быстро, без скандала расстаться с Элеанор Эрнандес. И не стоит усложнять положение, играя с ней в любовь.

Помня о своем намерении, Гарек заехал за ней. Дверь открыла Мартина – в сапогах, джинсовой юбке и изумрудной блузке, которая очень шла ее темным волосам и глазам.

– Грандиозное свидание? – спросил Гарек.

– Сейчас приедет мой друг, и мы отправимся в Мэдисон.

– В Мэдисон? Долгое путешествие. Да еще в такую погоду.

– Мы собираемся провести там несколько дней. Проходите и садитесь. Элли еще не готова.

Он сел на кушетку, небрежно перебрасывался словами с Мартиной, а сам переваривал полученную информацию. Когда он привезет Элли домой, квартира будет пуста. Но это же не входит в его планы!

Мартина больше ничего не успела сказать, потому что из спальни вышла Элли. Синий бархат обтягивал ее грудь, талию, бедра и подчеркивал гармоничность линий. Она выглядела великолепно.

– С днем рождения, – улыбнулась она и протянула ему плоскую прямоугольную коробку.

Он открыл ее и увидел галстук, расписанный зелеными нотами на радужном фоне.

– Какой яркий, – протянул Гарек.

– Он немного экстравагантный, – согласилась Элли, озабоченно вглядываясь в его лицо. – Но я подумала, что вам нужно попробовать что-то не такое консервативное, как вы носите всегда.

Гареку вдруг захотелось смеяться. Он с трудом сохранял серьезность.

– Тогда помогите мне завязать его, – обратился он к Элли. Ее лучезарная улыбка с лихвой оплатила его жертву. Он снял галстук, в котором пришел, и наклонил голову. Лицо оказалось на уровне ее плеч. Гарек вдохнул легкий запах духов. Желание смеяться пропало. Он обхватил девушку за талию, такую тоненькую, что его большие руки словно не ощущали ее. Соски Элли почти касались его груди, их отделяли считанные сантиметры.