Шрифт:
Да и мужчина, навещающий гетеру ценой в три моммэ, вовсе не всегда самый жалкий на свете бедняк. Иной, проматывая без пути свое состояние, решается войти в ворота веселого дома только под покровом глубокого мрака. Другой — приказчик состоятельного купца. Третий — самурай низшего ранга.
Перед тем как лечь в постель, девушка, еще не развязав пояса, хлопает в ладоши, вызывая служанку:
— Это платье как будто грязновато для постели, но сойдет, помоги мне переодеться в него.
Чтобы для начала завести приятный разговор, она спрашивает, взглянув на рисунок на веере гостя:
— Этот кугэ, что прикрыл свою голову рукавом [60] , наверно, тот самый, которому негде было стряхнуть снег с себя на голой равнине Сано?
Мужчина в ответ:
— Прижмись ко мне, я буду тебе верной опорой, а ты стряхни снег со своей нежной кожи… Можно мне к ней прикоснуться? — И начинается любовь.
Если гость до самого своего ухода не спросит, как зовут девушку, то это уж непременно богатый горожанин.
Чтобы завлечь такого гостя, девушка вздыхает при расставании:
[60] В поэтической антологии Синкокинсю (1205) есть стихотворение известного поэта Фудзивары Садайэ (1162— 1241):
Нигде ни единой сени,
Где б мог рукава стряхнуть я,
Остановив коня.
На снежной равнине Сано
Сгущается темнота.
Веер был украшен рисунком на тему этого стихотворения. Кугэ — титул сановника при Киотоском императорском дворе.
— Ах, когда же вы придете вновь к моему решетчатому окну и мы встретимся снова? — и провожает его долгим взглядом.
Тут уж любой мужчина из тщеславия расхвастается перед своими приятелями, явится еще раз, и готово — попадет в ловушку.
Заметив, что гость ее — простой слуга, девушка ахает:
— Что же вы пришли одни, без слуг, в дороге ведь опасно одному?
Нет на свете такого мужчины, который возразил бы на это:
— Что ты, да у меня нет слуг! Опутает его лестью, а потом спросит:
— Где ваш дорожный ящик? Я уложу в него ваше ночное платье.
Гость уже не в силах сказать: «У меня нет слуг нести за мной дорожный ящик с вещами» — и в конце концов оставит ей платье в подарок.
Дзёро ценой в два моммэ сама убавляет огонь в ночнике и, напевая популярные отрывки из Кидайю-буси [61] , застилает бумагой изголовье, чтобы не закапать его маслом из ночника. А в промежутках ведет обычный в таких случаях вежливый разговор:
— Вы с какой тайфу изволите постоянно встречаться? Вам здесь неуютно в моей бедной каморке… В какой веселый дом вы обычно ходите?
[61] Отрывки из дзёрури (пьес для кукольного театра) в манере чтеца Кидайю (Удзи Кидайю). Текст дзёрури исполнял чтец особым напевным речитативом. Существовали разные школы исполнения дзёрури; отрывки из них получали большое распространение среди горожан в качестве популярных песен. Удзи Кидайю, современник Сайкаку, исполнявший пьесы его сочинения, положил начало одной из наиболее известных школ дзёрури. Кидайю-буси — отрывок из дзёрури в исполнительской манере школы Кидайю.
Девушка ценой в один моммэ, напевая модную песенку, вытаскивает из-за ширмы циновку вместо постели, сначала незаметно развязывает верхний пояс и, не считаясь с желанием гостя, а только следуя приказаниям хозяина, переодевается в ночное платье, снимает нижний пояс и вешает там, где не видно.
— Я думала, уже ночь, но, кажется, колокол пробил только четыре удара [62] . Вы куда пойдете домой? — так она дает понять гостю, находящемуся в услужении, чтобы он поторапливался домой к хозяину. Быстро закончив с ним все дела, зовет управительницу и наказывает ей скороговоркой: — Плесни-ка чаю в две чайных чашки и подай гостю!
[62] Т. е. десять часов вечера.
Гетера ценой в пять бу сама закрывает дверь, одной рукой бросает на пол грубую циновку тосимской выделки, придвигает ногой поднос с курительным прибором и валит гостя на циновку.
— Ого! Да никак на тебе нижний пояс из шелка, хоть и поношенный. Ты, видно, франт! А чем занимаешься? Сейчас угадаю наверняка! Ты сейчас можешь свободно погулять оттого, что стоит тихая лунная ночь. Значит, ты ночной сторож!
— Вот и не угадала! Я — самый первейший купец, маклер по торговле токоротэн [63] .
[63] съедобные морские водоросли.
— Придумал бы что-нибудь получше! Разве продавец токоротэн станет гулять в такую жаркую ночь, когда самый спрос! Да еще сегодня в храме Кодзу исполняют кагура [64] по случаю праздника. Уж на худой конец можно заработать восемьдесят моммэ…
Да, такая девушка знает до мелочи о каждом госте, кто он и чем живет.
И я сама упала еще ниже какой. Продали меня из столицы в веселый квартал Симмати, и пока я служила там два года самой дешевой дзёро, чего только я не перевидала на свете! Когда же на тринадцатый год кончился срок моей службы [65] , села я в лодку на реке Ёдогаве и, так как не было мне другого пристанища, снова вернулась в свою родную деревню.
[64] Религиозные мистерии, один из любимых видов народных развлечений. Кагура в храме Кодэу исполняется 18 июня.
[65] Контракт с хозяином веселого дома обычно заключался на десять лет, причем годы начала и конца службы не засчитывались, так что фактически получалось двенадцать лет.
Наложница бонзы в храме мирской суеты
У отшельниц-чародеек был, говорят, особый дар [66] воссоздавать свой прежний юный облик в малом виде.
В самую цветущую пору буддизма священники в храмах, не таясь от взоров людей, открыто содержали молодых служек. Я, хоть мне и было совестно, подбрила себе волосы на макушке, как делают молоденькие юноши, научилась говорить мужским голосом, переняла их повадки, даже надела фундоси. Не отличить от молодого человека! Верхний пояс тоже переменила: вместо широкого женского пояса повязала узкий. Когда я прицепила сбоку меч и кинжал, то с непривычки было очень тяжело, даже на ногах устоять трудно, и очень странно было ходить в мужском платье и шляпе. Я дала нести соломенные сандалии слуге с наклеенными усами [67] и, расспросив, где в этом городе находится богатый храм, отправилась туда в сопровождении привычного к таким делам скомороха. Делая вид, что хочу полюбоваться вишневыми деревьями, я вошла в сад через ворота в земляной ограде. Скоморох пошел к скучающему от безделья настоятелю и что-то прошептал ему на ухо. Меня провели в покои для гостей. Скоморох представил меня святому отцу: